ти слова принадлежат великому историку Трейчке, и Гитлер вдалбливал их в головы, пока последний конюх в беднейшем глухом углу не усваивал, кто виноват в его несчастьях. Но он умалчивал о решении, которое предлагал Трейчке:
"Они должны стать немцами без ущерба для их веры и их древних, священных воспоминаний, которые мы все чтим".
В мюнхенском баре "Летучая мышь" - дело было в 1920 году - рядом с только что уволившимся из армии Гитлером сидел за столом приземистый человек, который говорил с сильным венским акцентом и, прихлебывая пиво, рассеяно посматривал маленькими, черными глазками на ягодицы официантки. Это был венгерский еврей, сын богатого торговца шелками, близкий друг поэта Дитриха Эккарта, издателя антисемитского листка "Ауф гут дойч". Эккарт понимал его жаргон, которому он научился в Берлине. Он познакомил Гитлера с этим странным человеком, который поил их пивом и под псевдонимом Требич-Линкольн занимался самой разнообразной деятельностью: сначала он был студентом и изучал иудейскую теологию, потом вдруг стал сектантом-евангелистом и проповедовал в Нью-Йорке, потом священником в Англии, директором нефтяной компании, депутатом палаты общин английского парламента от Либеральной партии и немецким шпионом - все это почти одновременно. Англичане до сих пор считают, что Требич-Линкольн - "единственный иностранный шпион, который был депутатом палаты общин"30, насколько им известно. Беседа в баре вертелась вокруг евреев и их целей. "Здесь Вы правы, г-н Гитлер, - соглашался Требич. - Во всех эксцессах всегда виноваты сами евреи. Но они всегда встречали оппозицию в собственной среде. Вспомните Мардохея, сиречь Карла Маркса, независимо от того, любите Вы его или нет. "Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги". Вспомните Вейнингера, тоже еврея, нашего великого венского философа:
"Еврей не знает любви, он знает только тело. Он хочет насиловать".
"А скажите, г-н Требич, - спросил Гитлер, - что Вы думаете о Палестине как решении вопроса для всего еврейского племени?"
"Два пива!" - крикнул Требич и задумался. Через некоторое время, после нового глотка, он опять заискрился своей обычной венской любезностью. "Я надеюсь, - обрадовался он. - Национал-социалисты и национал-сионисты, соединяйтесь!" - "Да услышит Вас Бог! - торжественно изрек Гитлер. - Пути разные, цель одна. И да поможет нам Господь!" Он тоже отхлебнул большой глоток пива. Требич-Линкольн начал восторгаться декларацией английского министра иностранных дел, еврея Бальфура. "Эта декларация - всего лишь письмо Бальфура его другу Ротшильду, написанное в 1917 году. Это письмо очень упростило дело: англичане дают землю, а мы посылаем туда людей, на которых, возможно, придется оказать давление. Мы хотим построить дом, который вместит всех евреев, и евреи и весь мир обретут покой". Он усердно подчеркивал разницу между западными и восточными евреями. "Кто организовал экономику? Баллин, тайный советник Симеон и тому подобные люди. А кто помог князьям выбраться из лужи, когда их казна опять опустела? Блейхредер был банкиром уже у императора Вильгельма I. А Штраус с его венскими вальсами - просто подарок судьбы для этих людей". - "А восточные евреи? - вдруг сердито продолжил Требич. - Варшавское гетто - это норы, прорытые в преисподнюю". - "Ну и что?" - спросил заинтересованный Гитлер. "Я скажу тебе что, - Требич-Линкольн неуклюже-доверительно положил свою толстую руку на руку Гитлера. - Я знаю кто ты: Франкенбергер. А теперь скажи, что общего у нас, западных евреев из Германии и Австро-Венгрии, с этими вшивыми евреями в лапсердаках?" Гитлер резко отдернул руку: "Никогда больше не называй имя Франкенбергер! - его глаза блестели. - Или я буду кричать: Мозес Пинкелес из Венгрии!" Собеседник Гитлера сохранил спокойствие, заказал еще пива и спросил прямо: "Сколько Вам нужно?" - "Сто тысяч". Требич вынул три пачки из кармана пиджака и бросил их на стол: "Пересчитайте". Гитлер пересчитал: "Тридцать тысяч. Через месяц "Фёлькишер беобахтер" будет моим"31. Требич поднялся и взял пальто. "И знаете, - он показал пальцем на оставшегося сидеть Гитлера, - из антисемитизма может что-то получиться лишь в том случае, если это дело возьмут в руки сами евреи". - "Вы?" - "Нет, художник Либерман, тоже еврей, как и я". Гитлер уставился в пустую пивную кружку. "Как прав тот, кто содержит художника", - пробормотал он и тоже встал.
Версткой партийной газеты занялся старый друг Розен-берга, венгерский еврей Холоси, он же голландец Холыпи, сын раввина32.
17 декабря 1920 г. новым владельцем газеты "Фёлькишер беобахтер" стал Адольф Гитлер, а руководство этим партийным органом, сокращенно "ФБ", взял на себя Дитрих Эккарт. Вскоре газета была запрещена сначала на месяц, потом на неделю за антисемитизм. Эти запреты лишь повышали тираж, и в следующие годы он перевалил за 100000. И когда Гитлеру запрещали выступать, он мог, по крайней мере, писать в своей партийной газете.
Для пропаганды в рядах рейхсвера печатались специальные выпуски для солдат. 16 ноября 1921 г. Гитлер получил согласно протоколу мюнхенского регистрационного суда все права на "Фёлькишер беобахтер", которые до того принадлежали Обществу Туле. Он не был больше бедняком. Требич-Линкольн был одним из лучших антисемитских авторов "ФБ". Он похвалил на свой манер ненавистника восточных евреев, бывшего начальника мюнхенской полиции Пенера:
"Эрнст Пенер и его верный советник Фрик были единственными государственными чиновниками высокого ранга, которые имели тогда мужество быть сначала немцами, а потом чиновниками".
Когда этот еврей Пинкелес, он же Требич-Линкольн, скоропостижно умер после неудачной попытки устроить антианглийские беспорядки на Тибете, весьма хвалебный некролог написал в "ФБ" главный редактор Альфред Розен-берг.
Этот некролог начинался с рассказа о капповском путче в Берлине в марте 1920 г. и восхвалял тогдашнего референта по делам прессы генерального директора Восточной Пруссии Каппа, все того же Требич-Линкольна. Вместе с Дитрихом Эккартом ефрейтор Гитлер в штатском (он тогда еще служил в военной контрразведке) вылетел в Берлин. За штурвалом самолета сидел Риттер фон Грейм, будущий генерал-фельдмаршал люфтваффе. У входа в рейхстаг их встретил суетливый маленький Требич и предупредил: "Возвращайтесь в Мюнхен. Все пропало, Капп бежал".
Но Эккарт и Гитлер не спешили убегать, так как они нашли убежище у дамы из высшего круга, жены фабриканта роялей еврея Бехштейна. Эккарт хорошо знал ее с тех времен, когда жил в Берлине, и Гитлер тоже стал ее близким другом. Она всегда была рада его видеть и помогла ему завязать обширные связи. Позже, когда Гитлер сидел в крепости Ландсберг, полиция записала показания госпожи Елены Бехштейн:
"Два или три раза мой муж оказывал помощь Гитлеру для поддержки газетного издательства "Фёлькишер беобахтер" в Мюнхене. Я сама тоже ему помогала, но не деньгами. Я передала ему на реализацию несколько предметов искусства большой ценности, сказав, что он может делать с ними, что хочет".
Берлинский фабрикант кофе Франк, еврейского происхождения, знакомый через г-жу Бехштейн и Эккарта с Гитлером, заключил с ним договор о ссуде "60000 швейцарских франков. В качестве залога за ссуду г-н Адольф Гитлер передает г-ну Рихарду Франку: смарагдовую подвеску из платины с бриллиантами, рубиновое кольцо из платины с бриллиантами, сапфировое кольцо из платины с бриллиантами, бриллиантовое кольцо 14 карат, венецианское рельефное кружево и испанское покрывало из красного шелка с золотым шитьем. Эта ссуда должна быть возвращена не позже 20 августа 1926 года".
В Мюнхене перед удачливым барабанщиком, как любил называть себя Гитлер, всегда была открыта вилла Ханфштен-глей. Владелица художественного издательства, урожденная Гейне из Нью-Йорка, пережив шок во время советской диктатуры, изменила свои миролюбивые политические взгляды на противоположные, а ее сын, "полтинник" Эрнст, стал восторженным почитателем Гитлера. Путци, как звали его друзья, закончил Гарвард, был наследником богатого предпринимателя и был рад, что в период инфляции может помогать иностранной валютой. Он давал при случае по тысяче долларов - целое состояние в те дикие времена. В Берхтесгадене, куда Гитлер уже тогда охотно уезжал с друзьями и подругами, Ханфштенгль был желанным гостем. Он любил там шутливо передразнивать своего бывшего учителя, отца Генриха Гиммлера.
Позже Геринг и его люди однажды решили напугать трусоватого Путци, который раздражал их рассказами о своих "страданиях" в Нью-Йорке во время первой мировой войны (его как-то поранило оконным стеклом), якобы еще более тяжкими, чем переживания солдат на фронте. В феврале 1937 г. Путци, который тогда был шефом зарубежной прессы НСДАП, привезли на аэродром Штаакен и надели парашют на его дрожащие плечи, якобы для того чтобы сбросить его с тайной миссией в зоне военных действий в Испании "по приказу фюрера". Внутри самолет был набит гранатами, а сиденья были металлическими. Во время полета спутники показывали Путци фотографии изувеченных трупов испанских женщин, и весь этот театр снимался на пленку. Потом летчик начал раскачивать самолет. Шуточный триллер закончился недалеко от Лейпцига. Снятое кино показали Гитлеру, и тот аплодировал. Д-р Эрнст Ханфштенгль счел, что его жизнь в опасности, бежал в Швейцарию, и его не помогло извлечь оттуда обратно даже письмо Геринга от 19 марта 1937 г.:
"Уверяю тебя, все это была лишь безобидная шутка. Надеюсь, ты поверишь моему слову".
Публика потом еще многое услышала от Эрнста Ханфштенгля о Гитлере - только плохое. Он помнил, как Гитлер падал на колени перед его женой, да и его сестра Эрна тоже привлекала к себе внимание фюрера. Во время войны Ханф-штенгль стал советником президента Рузвельта, которого знал по Гарварду, и, поскольку он сам, Гитлер и Рузвельт имели еврейскую примесь, этому страннику между двумя мирами особенно врезалось в память за все эти годы и десятилетия то, что сказал ему в 1922 году еврей журналист Рудольф Коммер в день убийства Ратенау:
"И Ратенау тоже выступал против "азиатских орд на песках Бранденбургской марки" в безнадежной попытке сблизиться со светловолосыми потомками Бальдура. Упаси Бог нас, евреев, и вас, немцев, от того, чтобы однажды безмозглые животные инстинкты подстриженного под "белокурую бестию" бандита соединились с духовным ядом еврейской ненависти к самим себе или разорванным мировоззрением духовно и морально дефективных полукровок"33.
О таких людях, как Гитлер и Гейдрих, верней не скажешь.
И Готфрид Федер, ведущий теоретик партии по вопросам экономики, не брезговал брать деньги у евреев. Этот образованный и много повидавший человек предоставил свои обширные связи в деловом, банковском и промышленном мире в распоряжение НСДАП и передавал партии деньги еврейских банков.
Эти суммы, исчислявшиеся десятками тысяч марок или франков, которые поступали с еврейской стороны, увеличились потом до миллионов долларов. Об этих деньгах банков "Мендельсон энд К°", "Кун, Леб энд К°", "Варбург, Сэмюэль энд Сэмюэль" мы расскажем в другом месте этой книги, равно как и о похвалах английского газетного магната лорда Ротермира, который, если посмотреть его на просвет, оказывается евреем Штерном родом из Германии.
Человека, который, приведя к Гитлеру своих нюрнбергских "немецких социалистов", открыл ему путь на север Германии, звали Штрейхер. Об этом самом яром антисемите следует сказать подробней. После первой мировой войны этот учитель народной школы сначала примкнул к УСП, партии независимых социал-демократов, к которой принадлежали также Эйснер и другие деятели Баварской Советской республики. Но восточные евреи ему не доверяли, он ушел из партии и создал в Нюрнберге ячейку Немецкой социалистической партии (ДСП). На конференции в Зальцбурге в 1920 г. между двумя в равной степени антисемитскими партиями было достигнуто соглашение: к северу от Майна должны были действовать немецкие социалисты, а к югу от Майна - национал-социалисты Гитлера. Единственным исключением стал Юлиус Штрейхер: он не договорился с Гитлером и остался вождем ДСП в расположенном к югу от Майна Нюрнберге. Впоследствии Штрейхер всячески поносил Гитлера словесно и печатно, главным образом в своей популярной еженедельной газете "Дойчсоциалист". Штрейхер пошел даже дальше и попытался вместе с отодвинутым в сторону основателем партии Дрекслером свергнуть Гитлера. Это тянулось два года, а потом в руки Гитлера попал документ, согласно которому Штрейхер не был арийцем в собственном смысле слова. Гитлер пригласил его в Мюнхен, в остерию "Бавария" в Швабинге, и, сидя за чашкой кофе, сунул ему этот ценный документ под нос. Через несколько дней Штрейхер со своими нюрнбергскими соратниками подчинился Мюнхену, ворота на север были открыты, и через несколько недель гитлеровское движение из сугубо баварского стало общегерманским.
"Тот, кто хочет приблизиться к нему, должен совершить подвиг", - говорил позже Штрейхер, украсивший себя гитлеровскими усиками. Именно он 9 ноября 1923 года у Фельдхернхалле выскочил вперед и крикнул:
"Не стреляйте, идет его превосходительство Людендорф".
Не очень красивая личная жизнь Штрейхера часто подвергалась нападкам. Но на все жалобы на этого полусемитского антисемита Гитлер отвечал одинаково:
"Может быть, вам не нравится нос партайгеноссе Штрейхера. Но когда он у Фельдхернхалле лежал рядом со мной на мостовой, я поклялся, что не покину его, пока он меня не покинет".
Ханфштенгль, которого друзья и Гитлер называли "Путци", в момент, когда на него надевают парашют на аэродроме Штаакен в феврале 1937 г. Это была грубая шутка, когда трусоватому интеллектуалу объяснили, что его сбросят по приказу фюрера со специальным заданием над территорией Испании, занятой красными.
Когда Штрейхер, будучи гауляйтером Франконии, в начале войны переполнил меру терпения и высший партийный суд исключил его из НСДАП, Гитлер отменил это решение. Штрейхер перестал быть гауляйтером, но остался издателем "Штюрмера".
Этот основанный им в 1923 г. антисемитский листок два десятилетия жил сказками о еврейских ритуальных убийствах и сексуальных преступлениях. В Третьем рейхе это был единственный разрешенный порнографический печатный орган, в этом пункте он опередил свое время. Руководитель издательства "ФБ" Аманн публично заявил:
"Это свинский листок, который я не беру в руки".
Кроме подстрекательских статей внимание читателей привлекали рисунки, от которых впечатлительные люди потом плохо спали. Художником "Штюрмера" был еврей Ионас Вольк, он же Фриц Брандт.
Покинув ряды УСП в 1919 году, Штрейхер боялся мести евреев. Гамбургские нацисты осмеяли его, когда он, приехав туда, настоял на том, что сам будет готовить себе кофе: официант в вагоне-ресторане якобы хотел отравить его.
Месть настигла его позже, в 1946 году в Нюрнберге. Других повесили, его задушили. Стоя перед виселицей, он громко воскликнул:
"Хайль Гитлер!"
На вопрос об имени он резко ответил: "Вы его знаете". В сопровождении священника он поднялся на ступеньки и воскликнул:
"Пурим 1946 года - и к Богу".
Пурим - это еврейский праздник радости. Когда тело Штрейхера повисло, в мертвой тишине раздался долгий стон, и немецкие наблюдатели рассказывают, что это было самое ужасное переживание ночи. Два немецких служителя крематория помогали при переноске трупов и дали обязательство молчать всю жизнь. На ящике, в который уложили труп Штрейхера, было написано имя "Абрахам Гольдберг"34.
При анализе этих тесных связей между гитлеровским движением и западными евреями заслуживает внимания начало политической карьеры будущего "заместителя фюрера". Рудольф Гесс родился в Египте, его мать имела британский паспорт. На войне он был летчиком, после войны стал в Мюнхенском университете ассистентом профессора политэкономии Хаусхофера, католика еврейского происхождения, женатого на еврейке. Гесс и Хаусхофер были членами Общества Туле. Гесс составлял тогда программу партии, а пункт 1 гласил:
"Партия является антисемитской".
Хаусхофер входил в группу Искателей истины, которой руководил левантийский полукровка еврейского происхождения Георгий Иванович Гурджиев, основатель сект и религиозных обществ в Грузии, Франции и США. Этот везде поспевавший пострел познакомил Хаусхофера и Гесса с тибетскими оккультными тайными учениями. Еще в 1903 г. Хаусхофер вместе с Гурджиевым посетил Тибет, а позже левантийский сектант уехал туда на несколько лет воспитывать далай-ламу. Когда Гиммлер узнал, что личный враг Гитлера - профессор Морелль, который делает фюреру тибетские инъекции, давно и хорошо знаком как с Хаусхофером, так и с Гурджиевым, он послал экспедицию на Тибет. Она вернулась лишь с подарком для коллег фюрера от далай-ламы.
Хаусхофер изобрел слово "жизненное пространство", и его "континентальная доктрина" позволила Гитлеру присвоить территории в Центральной и Восточной Европе. Сына Хаусхофера, тоже профессора политэкономии, Гитлер в 1933 году посадил в личный штаб своего заместителя Рудольфа Гесса, и ему были доверены важнейшие миссии во всем мире. Старший Хаусхофер одновременно получил пост президента Немецкой академии в Мюнхене, а позже считался отцом заключенного Гитлером антибольшевистского пакта с Японией. Но японцы никогда не думали нападать на Сибирь, ни одно из предсказаний Хаусхофера не сбылось и вскоре после поражения в войне он покончил самоубийством вместе с женой.
В еврейской иерархии западные евреи, сефарды, стоят выше, чем ашкенази. Подчеркнутое слово "даже" говорит об этом достаточно ясно, когда в книге еврея Циленцигера "Евреи в немецкой экономике" (Берлин, 1930) речь заходит об основателе универмага Тице:
"Его семья происходит первоначально из Голландии, вероятно даже из Южной Франции".
По мере иммиграции евреев в США сефарды стали сетовать, что "сброд" грозит наводнить побережье, а восточные евреи, которых они так обзывали, жаловались, что при въезде в США эти "аристократические евреи допрашивают их как преступников".
Расолог профессор Ганс Ф. К. Гюнтер причислял 90% всех евреев мира к восточным евреям и пришел в своей "Расологии" 1923 года к такому выводу:
"Наблюдения снова и снова показывают, что рассеяние евреев среди нееврейских народов вызывает бесконечные волнения и снова и снова противоположность народов доходит до уровня ненависти. Понимание этого - одно из самых смелых признаний сионизма. Сионизм ясно понял, что только отказ евреев от сожительства с нееврейскими народами достойно прояснит отношения. Создание защищенного международным правом очага для еврейского народа в Палестине представляется теперь политически достижимым"35.
Гитлер изучал труды Гюнтера. В 1935 году на партийном съезде были провозглашены "Нюрнбергские законы", которые запрещали браки между арийцами и евреями. Позже "осквернение расы" стали карать смертной казнью. На этом съезде Гитлер вручил ученому государственную премию, и с этого момента профессор Гюнтер стал в Третьем рейхе высшей инстанцией по расовым вопросам*.
Несмотря на то что Гитлер поощрял "почетных арийцев", выбор между ассимиляцией по Трейчке и палестинским решением по Гюнтеру никогда не был для него трудным.
* Это утверждение автора неверно. Пик популярности Гюнтера в Германии приходится на 20-е годы, а в Третьем рейхе его все больше задвигали в тень и он ушел в частную жизнь. Прим. переводчика.)
Примечания
30) R. H. Bruce Lockhart, "Als Diplomat, Bankmann und Journalist im Nachkriegseuropa", Deutsche Verlags-Anstalt Stuttgart 1935, S. 109.
31) Дитрих Брондер "До того, как пришел Гитлер", стр. 238: "В 1921 году Гитлер за деньги, которые ему ссудили, в частности, евреи, выкупил у магистра своего ордена Зеботтендорфа "Фёлькишер бео- бахтер" за 100000 марок наличными, причем его друг Мозес Пинкелес, он же Требич-Линкольн, внес 30000 марок".
32) Dr. Ernst, Hanfstaengl, "Zwischen Wiessem und Braunem Haus", R. Piper u. Co. Verlag Munchen 1970, S. 106.
33) Dr. Ernst, Hanfstaengl, "Zwischen Wiessem und Braunem Haus", R. Piper u. Co. Verlag Munchen 1970, S. 30.
34) Леонард Лайонс, "Нью-Йорк пост" 7 ноября 1966, стр. 45.
35) Dr. Hans Gunther, "Rassenkunde des deutschen Volkers", J. F. Lehmanns Verlag Munchen 1923, S. 430.
ти слова принадлежат великому историку Трейчке, и Гитлер вдалбливал их в головы, пока последний конюх в беднейшем глухом углу не усваивал, кто виноват в его несчастьях. Но он умалчивал о решении, которое предлагал Трейчке: