ак английское правительство, так и правительство Третьего рейха в своих публичных заявлениях обещали евреям Палестину в качестве национального очага. В то время как британские обладатели мандата подкрепляли свои обещания сторожевыми катерами, эсминцами и самолетами, помощники Гитлера путем конфискаций, поджогов и убийств оказывали всевозможное давление, чтобы выполнить свое соглашение с сионистами. Добровольно почти никто не ехал в эту пустынную в 30-х годах страну*.
* Это неверно. Миф о Палестине как о "земле без народа" - один из "основополагающих мифов израильской политики", см. одноименную КНИГУ Р. Гароди. (Прим, переводчика.)
Англичане, которые разрывались между декларацией Бальфура 1917 г. и своей потребностью в арабской нефти, согласились наконец впускать в Палестину любого еврея, который привезет с собой 1000 фунтов стерлингов, а также впускать ежемесячно 1500 неимущих евреев. Уполномоченные Еврейского агентства в Берлине наперегонки с СС фабриковали палестинские паспорта и документы о гражданстве других стран. Благодаря этим мелким уловкам число еврейских поселенцев в Палестине удвоилось.
Газета СС "Дас шварце корпс" открыто писала, словно какой-нибудь сионистский листок:
"Недалеко то время, когда Палестина снова сможет принять своих потерянных более тысячи лет назад сыновей. Мы шлем им наши лучшие пожелания".
Но немецкие евреи не ехали на Ближний Восток косяком, как того желали и сионисты, и национал-социалисты. Еврей и унтерштурмфюрер СС Леопольд фон Мильденштейн помогал им и был уволен из ведомства Гейдриха, когда отклонился от палестинского плана и стал зондировать почву в других государствах. Целью большинства немецких евреев были далекие страны, по возможности по другую сторону Атлантического океана. Запросили и Рузвельта, президента США, напомнив ему о его еврейских предках Рос-сокампо из Италии. Жали на него пять лет, после чего он летом 1938 г. организовал конференцию во французском курорте Эвиан на берегу Женевского озера.
Из 50 приглашенных стран лишь 30 прислали своих представителей. СССР, где ситуация давно уже была не такой, как в начале революции, когда из 49 народных комиссаров, т. е. министров, 42 были евреями, остался в стороне, не сочтя нужным обосновывать свой отказ, так как в марксизме-ленинизме все уже обосновано. Ватикан прислал своего наблюдателя, как и многие еврейские организации мира. Среди этих наблюдателей была Голда Меир. Когда служители отеля "Ройяль" откинули тяжелые занавески больших окон и солнце осветило конференц-зал, в нем оказалось больше евреев, чем дипломатов. Напряжение было велико.
Делегат Колумбии смотрел в будущее: "Вопрос в том, удастся ли нам принять беженцев, установить для них квоту или мы ограничимся теоретическими декларациями доброй воли". Произошло именно второе. У каждой страны была своя отговорка. Австралийцы боялись, что на их малонаселенном континенте из-за этого снизятся зарплаты, что вызовет протест профсоюзов. Делегат Чили говорил не на французском языке конференции, а на чилийском варианте испанского, так что мало кто понимал его философствования:
"Вопрос об этом переселении народов - это вопрос производства и безработицы. Было бы рискованно и не соответствовало бы интересам рабочих увеличивать предложение рабочей силы и тем самым производство, особенно если нет потребителей продукции".
Из Перу приехал маленький, сутулый историк, который стал рассказывать об истории своей страны, где индейцы сплотились "вокруг испанского ядра". "Мы должны сохранить нашу страну католической и латинской", - заключил он, и наблюдатель от Ватикана согласно кивнул. В конце выступил тоже ударившийся в историю представитель США, которые, кроме инициативы созыва этой конференции, до тех пор никак себя не проявили: "Как и всегда, США подают нам и здесь пример осторожности и мудрости. До 1890 г. они легкомысленно и беззаботно открывали двери перед всеми иммигрантами без разбора. Однако позже предусмотрительное законодательство приостановило поток иммигрантов, сначала в 1921, потом в 1924 году. Почему США ввели эти ограничения? Прежде всего ради обеспечения иммиграции без ущерба для самих иммигрантов, но одновременно - для защиты нашего нордического наследия и англо-саксонской расы". Разумеется, организатор конференции Рузвельт думал не столько о "нордическом наследии", сколько о сионистском, палестинском решении обсуждаемой на ней проблемы.
Швейцарию на конференции представлял начальник полиции, который, понятно, говорил не как дипломат:
"Вы забыли, что Швейцария в первую мировую войну приняла 150000 детей? Теперь мы бедны и у нас много безработных. Каждый швейцарец отдает не менее 40 франков в год на наши нужды. Многие из нас вынуждены из-за этого эмигрировать. Поэтому мы не можем разрешить беженцам остаться в нашей стране".
Никарагуа, Коста-Рика, Гондурас и Панама сделали совместное заявление: "Ни одно из четырех государств не может взять на себя финансовую заботу об устройстве хотя бы одного беженца. Коммерсантов и интеллектуалов у нас и так уже сверх меры, для нас это нежелательные элементы".
Во время этой конференции арабы показали испуганному миру, что они не хотят больше евреев в Палестине. 7 июля 1938 г. произошли столкновения на границе Трансиордании, в Хайфу направились два английских крейсера. 9 июля в дело вступил 11-й гусарский полк английской армии. К вечеру были убиты 12 евреев и 52 араба и 24 еврея и 145 арабов тяжело ранены.
Незадолго до окончания конференции Британская медицинская ассоциация пригрозила забастовкой:
"Ни один член сословия медиков не хочет видеть нашу страну наводненной эмигрантами".
В то время на 1000 английских врачей приходилось всего три врача-беженца63.
Заключительная резолюция Эвианской конференции констатировала, что "вынужденная эмиграция достигла таких размеров, что это мешает смягчению международных отношений и усиливает международную напряженность". Собравшиеся поблагодарили президента США как инициатора и Францию как страну, где проходила конференция, упаковали свои чемоданы и перед отъездом на родину посвятили кто одну, кто две ночи удовольствиям в Женеве, на другом берегу озера.
Немецкая и иностранная пресса были почти единогласны в оценке этого еврейского провала. Газета "Фёлькишер бео-бахтер" была довольна, что дело явно идет к палестинскому решению, и ликовала: "Общий результат - макулатура". В остальном для этого гитлеровского печатного органа Эви-ан был "еврейской конференцией":
"К чести представителей большинства правительств следует сказать, что они старательно избегали антигерманской полемики в связи с тем, что большинство еврейских эмигрантов едет из Германии. Государства стараются защитить себя от притока евреев, потому что ясно осознают недостатки ожидовления".
"Нью-Йорк тайме" сетовала:
"Если 32 государства, которые называют себя демократиями, не могут согласовать план, как спасти 200000 беженцев, то исчезает всякая надежда, что они вообще могут достичь согласия по какому-либо вопросу".
Только Колумбия, представитель которой вначале питал столь большие надежды, немного приоткрыла двери. Но когда приехал Кауль, сегодня главный защитник ГДР, его быстро упрятали в тюрьму за ложное банкротство. Недовольный этим еврейский юрист поехал дальше, и сегодня ему ненавистны американцы всех мастей.
Прошло несколько месяцев, и 7 ноября того же 1938 года в Париже молодому еврею Гершелю Грюншпану стукнула в голову идея застрелить 3-го секретаря немецкого посольства Эрнста фон Рата. Перед судом Грюншпан рассказал о попытках французской полиции выслать его, о своем затруднительном финансовом положении и о разочаровании в своем гомосексуальном партнере Рате. Никто ему за это неполитическое преступление ничего серьезного не сделал, в том числе и полиция Гейдриха, которая позже поймала его, а в конце войны позволила ему бежать64. Зато Гитлер принял серьезные меры против еще остававшихся в Германии евреев и использовал против них этот случай, как в 1933 г. поджог рейхстага против коммунистов.
Днем 9 ноября, когда по традиции старые борцы движения в память о путче 1923 года собрались вокруг фюрера в мюнхенской пивной "Хофбройхаус", было совершено покушение на дотоле неизвестного дипломата фон Рата. Известие об этом дошло до пивной, и Гитлер с Геббельсом стали о чем-то перешептываться. Обергруппенфюрер СС барон фон Эберштейн подумал, что происходит срочное совещание. Фюрер удалился, а Геббельс объявил:
"Я только что сообщил фюреру, что в некоторых областях Германии уже происходят антиеврейские акции. Мы считаем, что, если это происходит стихийно, этому не нужно мешать".
После коротких телефонных переговоров с гауляйтерами через несколько часов во всех областях начались "стихийные" выступления. Из тысячи штурмовиков лишь один в штатском принимал участие в погромах еврейских квартир и лавок и поджогах синагог. Уличная толпа орала и грабила. К Гитлеру сообщения поступали непрерывно на его частную квартиру на Принцрегентенплац в Мюнхене, и собравшимся там художникам и артистам он казался "крайне возбужденным и ошеломленным". Когда ему сообщили, что происходит во всех больших городах, он отдал полиции приказ вмешаться.
Геринг, уполномоченный по четырехлетнему плану, сказал:
"Мне надоели эти демонстрации. Это последнее свинство, которое я покрываю".
Делал это он своеобразно: за разрушения, виновником которых был один лишь Грюншпан, он наложил на всех немецких евреев штраф в миллиард марок.
Немецкий народ стоял в стороне от этого погрома и шутливо назвал его "ночью разбитых стекол"*. А один еврейский коммерсант из Голландии при следующем визите к своему партнеру Дедерштедту похвалил немцев:
"Что за чистый, приличный народ! Им разрешили грабить, а они не стали"65.
Доклад Гейдриха Герингу был по-военному лаконичен:
"Во многих городах имели место грабежи еврейских лавок и контор. Во избежание дальнейших грабежей повсюду были приняты строгие меры. При этом за грабежи задержаны 174 человека. 191 синагога была подожжена, еще 76 полностью разрушены. Арестованы 20 000 евреев. Убитых 36, тяжелораненых тоже 36. Все убитые и раненые - евреи. Один еврей пропал без вести".
Президент Рейхсбанка д-р Яльмар Шахт искренне возмущался и сказал Гитлеру, приехав в Оберзальцберг: "Действия партии 9 ноября недостойны". За обедом он развил свой план: выделить из конфискованного еврейского имущества сумму в 1,5 миллиарда марок и передать управление этим фондом международному комитету, включив в него ведущих евреев. Под эту гарантию международное еврейство должно подписаться на заем, с прибыли от которого должна будет финансироваться эмиграция немецких евреев в западные страны.
Гитлер, будучи себе на уме и зная сионистов, сделал вид, будто он в восторге, и поверивший ему Шахт поехал в Лондон для переговоров с банком "Сэмюэль энд Сэмюэль". Лорд Бирстед, бывший Маркус Сэмюэль, попросил несколько дней на размышление и для совещания с председателем Всемирного сионистского конгресса Хаимом Вейцманом "Мешуге, - выругался вождь сионистов. - И кто, я-таки спрашиваю, поедет тогда в Палестину? Я предпочту увидеть гибель немецких евреев, чем гибель еврейского государства Израиль".
* В советской литературе название неправильно переводили как "хру стальная ночь" Прим. переводчика)
Шахт вернулся в Берлин совершенно ошарашенным. И на Нюрнбергском процессе он продолжал возмущаться: "Ни один немецкий еврей не погиб бы, если бы мой план был воплощен в жизнь".
Масштабы нелегальной иммиграции в Палестину бурно росли. Старые колесные пароходы или речные грузовые суда водоизмещением менее 500 тонн приставали ночью к берегу, и, прежде чем на следующее утро английские солдаты оцепляли это место, масса иммигрантов исчезала с помощью местных еврейских поселенцев и растворялась среди гор и долин. Поэтому британский верховный комиссар в Палестине запретил и легальную иммиграцию, а министр колоний Малькольм Макдональд так объяснил в палате общин 20 июля 1939 г. принятые строгие меры:
"Чрезвычайно увеличилась нелегальная иммиграция, и тысячи людей ожидают в портах на кораблях".
На этих кораблях разразилась эпидемия, и капитаны кораблей "Бреслау" и "Фессалия" получили от французских мандатных властей Ливана разрешение войти в Бейрут. Англичане остались непреклонными и не смягчили свою позицию, даже когда началась война.
Агент Эйхмана Шторфер нанимал старые корыта где только мог. А "Хагана", которая после "ночи разбитых стекол" послала для помощи Эйхману своих лучших агентов, Пино Гинзбурга и Моше Авербаха, брала на себя вместе с Моссадом, своей нелегальной разведывательной организацией, заключительную часть плавания и высадку. Англичане перехватывали эти старые корабли где только могли и направляли их в Хайфу. В ноябре 1940 г. они переправили всех захваченных ими за последние дни беженцев на сравнительно большой корабль "Патриа", чтобы на время войны депортировать их на юг. Корабль взорвался в гавани и затонул за 15 минут вместе с 260 бежавшими из Европы евреями.
За день до этого старый колесный пароход "Атлантик" с 1880 беженцами, среди которых было много женщин и детей из Данцига, Австрии и Чехословакии, был направлен в Хайфу. Еще на Кипре на борту корабля начался тиф, и 15 пассажиров умерли по пути с Кипра в Палестину. 1600 еще здоровых пассажиров "Атлантика" были в начале декабря силой доставлены на борт другого корабля и увезены на Маврикий, где они оставались до августа 1945 года.
Особенно свирепо вмешался в эти дела в Германии один человек, который благодаря своему греко-еврейскому происхождению видел на сто метров вперед против ветра. Адмирал Канарис, руководитель немецкой военной разведки и зарубежного шпионажа, вмешался во внутреннюю политику и предложил, чтобы все оставшиеся в рейхе евреи носили желтую шестиконечную звезду, как им предписывалось в разных странах в средние века66. Эту идею он развил однажды в воскресенье в саду у соседа, старого товарища по флоту, с которым они в 1923 г. вместе ходили в море и который теперь тоже занимался грязной работой в секретных службах. Соседа звали Рейнхард Гейдрих. Он с воодушевлением воспринял идею Канариса, которая к июню 1941 года воплотилась в реальные полицейские меры. Он сделал и кое-что еще: приказал прикрепить к некоторым скамейкам в парках надписи "Только для евреев".
Оба шефа секретных служб знали, что каждый из них хранит досье о еврейском происхождении другого в несгораемом шкафу. Но это им не мешало, и вечером того же воскресенья Канарис варил для обеих семей морское блюдо, а Гейдрих играл на скрипке ноктюрн. Отмеченные звездами жались к углам на улицах, в кино и в продуктовых магазинах. И все реже немец мог ободряюще похлопать по плечу своего бывшего товарища: "Ты носишь свою звезду как Железный крест!"
Столь же нежелательными элементами с особыми отметками еще до введения в Германии желтой звезды были евреи и в Швейцарии, которая заявила еще в 1935 году: "Спасательная лодка полна". По приказу из Берна швейцарские консульства в Германии ставили евреям, которые просили въездную визу, на первой странице паспорта красную букву "Йот". Эти обозначения позволяли быстро переправлять их дальше. А во время войны швейцарские пограничники открывали чемоданы беженцев, тайком пробиравшихся из Франции и Германии. Если они содержали 100000 франков или их эквивалент в драгоценностях, беженцев оставляли, если нет - отправляли обратно в рейх. "Нет денег - никакой Швейцарии". Несколько лет назад швейцарские газеты разыскали одного старика, который во время войны заработал себе на всю оставшуюся жизнь. Будучи офицером полиции, он снабдил фальшивыми документами 3000 беженцев. Он досрочно ушел в отставку, тем не менее государство четверть века спустя предложило ему вознаграждение. Бравый офицер отказался.
13 мая 1939 г. капитан Густав Шредер покинул гамбургский порт на своем теплоходе "Сен-Луи" с 900 еврейскими беженцами на борту, которые купили у одного кубинца кубинские паспорта по 1000 долларов за штуку.
"Вы должны понять, почему так дорого, - объяснял добровольный помощник. - Приходится давать взятки целой банде".
В Гаване капитан Шредер объяснялся с местными властями, пока не пересохло горло, но ничего не помогало - паспорта были фальшивыми. Из Нью-Йорка приехал еврейский адвокат Беренсон с 45 000 долларов для кубинского президента Ларедо Бру, но тот остался на точке зрения закона. Беренсон обратился к президенту Рузвельту с просьбой разрешить отчаявшимся людям, которые снова болтались в море, въезд в США, но президент предложил действовать законным путем, т. е. отказал. Лишь издалека люди, потерявшие надежду, увидели статую Свободы. Хорошо, что они не могли прочесть надпись на ней:
"Пришлите ко мне ваших усталых, ваших бедных. Пришлите ко мне всех бездомных и гонимых".
Шредер повернул свой корабль на Восток, и Европа снова увидела уставших от нее людей, которым не разрешили ступить на землю Америки.
Перед началом войны немцы начали высылать еврейских иммигрантов из Польши через восточную границу. Поляки долго отказывались их принимать и наконец прибегли к бюрократическому трюку: паспорта всех граждан Польши, живших за рубежом, были объявлены недействительными и требующими обновления. Когда польские граждане еврейской веры с надеждой приходили в польские консульства, их ждало горькое разочарование: их паспорта не продлевали, и они через минуту оказывались людьми без гражданства. Однако полиция Гейдриха продолжала их высылать, и польское правительство, обороняясь, пригрозило выслать из Польши всех граждан Германии.
Через год Польша была разбита за несколько недель и разделена согласно договору, заключенному незадолго до начала войны между СССР и Германским рейхом. Адвокат Франк, "полтинник", занимавшийся генеалогией своего фюрера, въехал в краковский королевский замок и вел себя как вице-король. Он именовался теперь генерал-губернатором и рейхсминистром; другие называли его "палачом Польши". Гейдрих и Эйхман вознамерились создать во владениях Франка государство в государстве, еврейское государство в польском теле. Они выбрали для этой цели округ Радом, и Эйхман сформулировал цель так:
"Мы сказали себе: "Вот чем мы располагаем". А потом мы сказали себе: "Почему бы нам не переселить еще раз поляков, если их уже столько раз переселяли, и отдать здесь большую территорию евреям, так как именно восточные евреи - очень искусные ремесленники, надо лишь дать им возможность заниматься ремеслом. Для евреев из Австрии, Германии, протектората Чехии и Моравии это, плюс сельское хозяйство, могло бы стать возможным решением на некоторое время"67.
На некоторое время - это значило тогда: пока Палестина не будет готова к приему евреев.
Прибывшие на место евреи были сразу напуганы словами Эйхмана и других основателей этого удивительного государства:
"Здесь фюрер даровал евреям новую родину. Здесь нет домов, но, если вы их построите, у вас будет крыша над головой. Источники во всей округе засорены, здесь свирепствуют холера, тиф и дизентерия, но, если вы просверлите скважины, у вас будет вода".
После таких устрашающих речей, которые имели мало общего с действительностью, евреев, находившихся в положении полузаключенных, начали настоятельно оттеснять к новой советской границе. Несколько выстрелов в воздух из автоматов произвели впечатление, и через один-два дня те, кто был здоров, двинулись в путь. В занятой советскими войсками части Польши их арестовывали по подозрению в шпионаже и отправляли в сибирские лагеря. После войны немецкие военнопленные имели возможность вспомнить в этих лагерях былые времена с выжившими евреями, которые когда-то жили в Вене или Чехии.
Весной 1940 г. генерал-губернатор Франк узнал, что происходит на этой границе, и возмутился:
"Генерал-губернаторство должно быть очищено от евреев так же, как и рейх".
Он безжалостно выгонял всех туда, откуда они прибыли. Выгнанные из только что построенных ими домов евреи бежали во время войны из Польши в Вену, в чем им помогал Эйхман.
Проще было с немецкими евреями из старых поселений на Рейне, в частности в Сааре и Бадене. После победы над Францией Эйхман погрузил их в товарные поезда и отправил этот человеческий груз через еще одну новую границу, в неоккупированную часть Франции. Здесь евреев тоже не ждали и были рады, когда они при первой возможности садились на корабли и ехали дальше, в Алжир и Касабланку, в северо-западную Африку, где несколько немецких офицеров не столько занимались контролем, сколько наслаждались жизнью.
Несмотря на опасения, что они могут раскрыть политические или военные секреты, правительство рейха продолжало выпускать евреев до зимы 1941-42 годов. В октябре 1941 г. отплыл корабль на Лиссабон, а пути из Польши через Словакию и Венгрию к итальянским и югославским портам до указанного момента тоже были открыты. Через румынские порты и оттуда через Дарданеллы в Средиземное море можно было уехать на протяжении всей войны. Защиту от советских подлодок в Черном море обеспечивал немецкий ВМФ, тральщики которого сопровождали пассажирские суда. Главный раввин Берлина д-р Исаак Гольдштейн, живший во время войны в Румынии, вспоминал:
"Я обязан сказать правду. С разрешения немецкого верховного командования мы отправили на кораблях под защитой Международного Красного креста более 30000 евреев в Стамбул, откуда большая часть их через Сирию нелегально проникла в Святую землю, несмотря на тогдашние распоряжения англичан"68.
Болгарский корабль "Струма", который вез евреев в Средиземное море, потерпел бедствие, машины вышли из строя и капитан Горбатенко запросил разрешение у начальника стамбульского порта. Турецкие власти отказали в высадке даже когда узнали, что на борту началась дизентерия. И 24 февраля 1942 г. этот гонимый корабль стал легкой добычей советских торпедных катеров к северу от Босфора. 763 еврея утонули в Черном море, а из четырех спасшихся лишь один дожил до конца войны69.
На протяжении всего 1942 года в румынских газетах печатались объявления агентств, предлагавших места на кораблях. В Бухаресте еврейское и правительственное эмиграционные бюро работали в одном здании, на одном этаже.
Министр иностранных дел рейха Риббентроп докладывал:
"Одновременно следует оставить на усмотрение посла в Анкаре фон Папена, если он сочтет это целесообразным уведомить турецкого министра иностранных дел Нумана, чтс пароход "Тарикс", согласно имеющимся у нас данным, - это просто грузовое судно, он зафрахтован для перевозки в несколько рейсов 5000 евреев, и что одновременно еврейская сторона ведет переговоры о фрахтовке шведских и иныэ судов для вывоза 10000 евреев".
Но Турция и после гибели "Струмы" не была склонш идти навстречу. На запрос, может ли турецкое правительстве разрешить 20000 болгарских евреев проезд по железной дороге через территорию Турции, был получен ответ:
"У Турции не хватает транспортных средств".
3 августа 1944 г. три корабля, "Морина", "Бульбулы и "Мефкуре" с еврейскими беженцами на борту вышли из Констанцы. Немецкий сторожевой катер сопровождал их дс конца минных заграждений. Ночью их атаковала всплывшая на поверхность советская подводная лодка, с которой расстреливали из пулеметов людей, прыгавших за борт загоревшегося корабля "Мефкуре". Корабль утонул вместе с несколькими сотнями еврейских беженцев.
Когда великий муфтий Иерусалима Хадж Эмин эль-Хуссейни предложил Гитлеру в Берлине 28 ноября 1941 г. использовать арабский мир не только для актов саботажа и революций, но и сформировать арабский легион, Гитлер дал уклончивый ответ: это, дескать, может быть воспринято как посягательство на французскую колониальную империю. Гитлер оставался антисемитом, т. е. был настроен и против арабов, и он думал не только о Франции, но, в первую очередь, об интересах Италии на Средиземном море. Ему не нужны были миллионы арабов, Палестину он оставлял евреям. Об этом позже рассказал Балафредж, один из молодых борцов за арабскую независимость. Юнис Бари в вышедшей в Бейруте книге "Иси Берлин" подробно описал, как Гитлер постоянно обманывал надежды арабов.
Власти Германии отдавали и выполняли ужасные приказы. Страх обуял все местности и города, где жили европейские евреи, и многие из них снялись с родных мест. Те восточноевропейские евреи, которые не доехали до Румынии или боялись плыть по Черному морю, стекались в Венгрию. Перед началом войны евреев в этой стране было 400000, в 1944 году их число превысило миллион. В марте этого года в Будапешт приехал Эйхман и сразу же вступил в контакт с "Ваадом", еврейской организацией помощи беженцам, о которой было известно, что она вывозит евреев из Венгрии по фальшивым документам. Из трех руководителей этой подпольной организации, инженера Комоли, публициста Кастнера и торговца трикотажными изделиями Иоиля Бранда, Эйхман выбрал последнего. Его уже знали в СС, в 1933 году он был арестован в Берлине после поджога рейхстага.
"Я могу продать Вам венгерских евреев", - предложил Эйхман и похвастался тем, сколько стран он уже очистил от евреев. Иоиль Бранд вспоминал на процессе Эйхмана в Иерусалиме 29 мая 1961 г.:
"Он вызвал меня, чтобы предложить мне сделку. Он был готов продать мне миллион евреев, товар в обмен на кровь, как выразился он тогда. Потом он спросил, сделав при этом ошибку, которая до сих пор звучит у меня в ушах: "Кого вы хотите: мужчин, способных к производству (вместо "способных к зачатию")? Детей, стариков? Скажите". Я вел себя не очень дипломатично, я был совершенно ошеломлен этим предложением. Я сказал, что не могу определять, кому оставаться в живых, а кому нет. Я хотел бы спасти всех. Тогда Эйхман сказал: "Итак, что ты предпочитаешь, товар или кровь? Больше миллиона я дать не могу, может быть, позже". Я должен был поехать за границу и там вступить в прямой контакт с моими людьми. Он спросил меня, куда я хотел бы поехать. Я быстро прикинул, в Швейцарию или в Турцию, и выбрал Турцию, потому что знал, что там есть делегации разных групп пионеров и Еврейского агентства. Он согласился, но сказал, что еще не знает, какой товар ему понадобится. Он должен еще раз съездить в Берлин, чтобы получить окончательные инструкции, а я за это время должен поразмыслить, какой товар я мог бы ему предложить. Потом он добавил: "У Вас здесь есть жена, дети и мать. Они, разумеется, останутся в заложниках, пока Вы не вернетесь. С ними ничего не случится, я буду за ними наблюдать, это придаст мне уверенность, что Вы вернетесь". Несколько дней спустя переговоры о сделке продолжились. Он сказал: "Итак, Вам нужен миллион евреев?" Я повторил, что хотел бы спасти всех. Эйхман сказал: "10000 грузовиков, т. е. 100 евреев за один грузовик; это недорого". Но грузовики должны быть новыми, с комплектующими, с прицепами, и рассчитанными на эксплуатацию в зимних условиях. И если я хочу сделать еще что-нибудь особенное, он докажет свою признательность, но мы должны тогда отгрузить несколько тонн кофе, шоколада, чая, мыла и тому подобных товаров. Он сказал, что может клятвенно обещать нашим союзникам, что эти новые грузовики будут использоваться на восточном, а не на западном фронте. Я был ошеломлен и испытывал одновременно и отчаяние, и счастье. Я пробормотал нечто вроде: "Но кто мне поверит, кто даст мне 10000 грузовиков?" Все чувства во мне перемешались, я не могу описать свое состояние".
В знак доброй воли Эйхман выпустил из Венгрии в Швейцарию 1700 евреев по списку Кастнера. Еще 100000 должны были по возвращении Бранда и еще до поставки первых грузовиков прибыть на испанскую границу для последующей передачи испанским властям. В действительности их на шести поездах привезли в австрийские лагеря, прежде всего в Штрассхоф, где они дождались конца войны.
Бранд вылетел в Вену, получил от СС загранпаспорт, превратился в немецкого инженера Ойгена Банда из Эрфурта и прибыл в Стамбул. Протокол иерусалимского процесса - "процесса века" - от 30 мая 1961 г. рассказывает, чем кончилась попытка обменять грузовики на миллион человеческих жизней:
"Прокурор: Потом в Турции Вас арестовали? Бранд: Да, при попытке въехать в город я был арестован. Прокурор: Потом вы поехали в Алеппо для встречи с Моше Шаретом? (Моше Шарет, он же Моше Шерток, был позже премьер-министром Израиля. - Прим. автора.)
Бранд: Нет, я поехал для встречи с ним в Иерусалим, так как у него не было визы для въезда в Турцию.
Прокурор: Когда вы пересекали турецко-сирийскую границу, Вы были арестованы британскими властями?
Бранд: Да, после того, как я пересек сирийскую границу и мы прибыли в Алеппо, я был арестован британской военной полицией.
Прокурор: Куда Вас доставили?
Бранд: В Каир.
Прокурор: Как долго Вас держали под арестом в Каире?
Бранд: Четыре с половиной месяца.
Прокурор: Этим закончилась Ваша миссия?
Бранд: Нет-нет, к сожалению, для меня она не закончилась.
Прокурор: Но Вы передали другим дела, которые Вы должны были сделать, и не вернулись в Венгрию?
Бранд: Да, я передал дела другим, мне не разрешили вернуться в Венгрию"70.
Об ответе британского верховного комиссара в Палестине, который был дан Бранду в Каире, прокурор из дипломатической вежливости умолчал. А лорд Мойн сказал буквально следующее:
"Как Вы себе это представляете, мистер Бранд? Что я буду делать с этим миллионом евреев? Куда мне их девать? Кто возьмет этих людей?"
За этот ответ два молодых еврея убили лорда Мойна в Каире средь бела дня. А отважный, преданный Иоиль
Бранд после своих показаний о своей неудавшейся миссии внезапно умер от сердечного приступа.
Для демократов не может быть никаких табу и запретных тем. И после изучения фактов мы можем констатировать, что на палестинском фронте Гитлер, Гейдрих и Эйхман стояли плечом к плечу с сионистами, а Чемберлен, Черчилль и позже Бевин - плечом к плечу с арабами, поставщиками нефти.
Примечания
63) Arthur D. Morze, "Die Wasser teilten sich nicht", Rutten und Loening Verlag 1967, S. 195.
64) Фридрих Карл Кауль "Дело Гершеля Грюншпана", изд. Академия, 1965, стр. 135: "Напрашивается вывод, что в службе безопасности
Гейдриха не хотели, чтобы состоялся процесс Грюншпана. Служба безопасности постоянно сопротивлялась организации этого процесса".
65) Erwin Dederstedt, "Der Bruder aus dem Ghetto", Blick + Bild Verlag Velbert 1965, S. 76.
66) Dietrich Bronder, "Bevor Hitler kam", Hans Preiffer Verlag Hannover 1964, S. 347.
67) Эйхман, иерусалимский процесс 1961 года, доказательство Т/37.
68) Georgette Goldstein-Laczko, "Die Geschichte des Rabbi Goldstein in Berlin", Heos-Verlag Tubingen-Paris 1961, S. 142.
69) Jurgen Rohwer, "Die Versenkung der judischen Fluchtlings transporter Struma und Mefkure im Schwarzen Meer (Februar 1942,
August 1944)", Bernand und Graefe Verlag fur Wehrwesen Frankfurt am Main 1964.
70) Протокол допроса Иоиля Бранда на иерусалимском процессе (57-е заседание 30 мая 1961 г.).
ак английское правительство, так и правительство Третьего рейха в своих публичных заявлениях обещали евреям Палестину в качестве национального очага. В то время как британские обладатели мандата подкрепляли свои обещания сторожевыми катерами, эсминцами и самолетами, помощники Гитлера путем конфискаций, поджогов и убийств оказывали всевозможное давление, чтобы выполнить свое соглашение с сионистами. Добровольно почти никто не ехал в эту пустынную в 30-х годах страну*.