Наталия Алексеевна, не так давно министр обороны Украины А.Гриценко заявил, что эта страна не будет продлевать договор 1997 г. с Россией, подразумевающий нахождение российского Черноморского флота в Крыму. Впоследствии было даны некоторые опровержения по данному вопросу, но обстановка по-прежнему накалена.

Этого заявления следовало ожидать. Зачем Западу нужна Украина? Почему так пристрастно относились к выборам, делали такую ставку на Ющенко? Разве им нужна Украина в ЕС, с населением в 50 млн. человек, которое не похоже на европейцев? Разве нужна им страна, где можно «закопать в землю» миллиарды долларов, но всё равно не достигнуть настоящей интеграции? Конечно, нет. Украина нужна Западу из-за своего стратегического расположения, как черноморская страна. За Крым и за то, чтобы Россия имела там военно-морскую твердыню, в течение 300 лет шли войны с Персией и Турцией. За их спиной всегда стояла Британия. Этим же целям служит и чеченский конфликт, превращённый из элементарного переворота и уголовного гнезда с мафиозной властью, не имеющего национально-религиозной окраски, в инструмент мирового геополитического проекта.

Такого развития событий на Украине я ждала. Запад очень торопится. На самой Украине внутриполитическое положение и экономическая ситуация очень нестабильны. Бродят настроения федерализации. Неизвестно, чем кончатся выборы в Раду. А это значит, что Западу нужно спешить, чтобы взять с Украины какие-то обязательства и оформить их юридически. Поэтому немедленно заговорили о приёме Украины в НАТО, поползли слухи о том, что скоро ей будет сделано чуть ли не официальное предложение, хотя и Устав НАТО, и украинская конституция не позволяют этого.

Западу нужен Крым, чтобы контролировать выход к Чёрному морю, ведь это самый существенный элемент «восточного вопроса». Запад хочет, чтобы этот вопрос был решён окончательно и бесповоротно, и Россия утратила бы элементы своей двухсотлетней державы на южных рубежах.

На мой взгляд, Россия должна проявить в таких обстоятельствах твёрдость, такую же, какую проявляют американцы.

А есть ли у нас инструменты для борьбы за свои права на Чёрном море?

Ну, пушки и ядра у того же Черноморского флота есть всегда. Меня могут спросить: что же, России воевать с Украиной? Так вот, я предпочитаю, чтобы Россия проводила бы такую политику, чтобы украинцы задавали себе вопрос - «не воевать же нам с Россией?». Война двух государственных воль уже идёт. Чья воля победит, тот и отстоит свои права без выстрелов.

Так в своё время сделал Горчаков после Крымской войны, юбилей которой сейчас проходит. Россия сейчас сдала те позиции, за которые в течение 349 дней беспремерного героизма во время обороны Севастополя сражались русские воины, от солдат и матросов до адмиралов. После Крымской войны условия Парижского мира лишали Россию укреплений на Чёрном море, она теряла устье Дуная. Горчаков понимал, что это - конец России как великой державы, что это - те самые позиции, которые определяют соотношение сил в Европе. Перекрыв выход в проливы, державу можно было удушить. Кстати говоря, сегодня очевидно, что через проливы проходят не только имперские пушки, но и танкеры с нефтью, а, глядя на США, можно сделать вывод, что для того, чтобы проходили танкеры, опять-таки необходимы пушки.

Что ж, будем надеяться, что у России будет новый Горчаков, способный создать новый Циркуляр, который точно так же перевернёт течение истории.

В случае с Горчаковым важна воля и четко сформулированная стратегическая цель. Ведь он своим знаменитым Циркуляром вернул России утраченные права через 14 лет после окончания войны, причём без единого выстрела. Просто все дипломатические усилия были направлены на то, чтобы выбрать такой момент, когда другие державы заняты своими делами, и провозгласить, что Россия больше не считает себя связанной с условиями Парижского мира.

Но, если вернуться к дням сегодняшним, то известно, что сейчас Украину в НАТО тянет именно Прибалтика. Заявления о возможности скорого приёма Украины в Североатлантический альянс делались в Литве. В этом контексте любопытна инициатива американских конгрессменов, которые решили потребовать от конгресса принять постановление, требующее от России признания факта оккупации Прибалтики, на чём настаивают Латвия, Эстония и Литва. При этом часть американских конгрессменов открыто встала в этом конфликте на сторону прибалтийских властей. В то же время, президент Буш продолжает придерживаться политики бонопартизма и собирается, с одной стороны, участвовать в празднованиях по случаю 60-летия Победы в Москве, а с другой стороны - провести начало мая в Прибалтике. Каково Ваше мнение на этот счёт?

Для того чтобы понять, что происходит сегодня, очень важно знать историю. Ранее её у нас изучали в искажённом свете, причём искажали, как правило, не факты, в худшем случае опуская некоторые из них, а замалчивали истинные мотивации и толкования совершения дипломатических актов. Как только началась революция и гражданская война, в британском Foreign Office достали все архивы времён Петра Великого и стали изучать, как можно отторгнуть именно те обретения Петра I, которые сделали Россию державой. Об этом открыто пишет в мемуарах и других документах Сазонов, министр иностранных дел России в 1914-1916 г.г. Позже он был министром иностранных дел у Деникина, имел связи с лондонской эмиграцией, которая поставляла ему данные. Когда я читала стенограммы заседания «Совета десяти» Антанты на Версальской конференции, я, к своему изумлению, увидела, что они начинаются с телефонограммы от Литвинова! Они были в полном контакте с большевиками , и большевики сдали Прибалтику в обмен на вывод войск Антанты из Архангельска и предательство Белой армии. Поэтому они, получившие Прибалтику во время революции, борются за неё и сейчас. Им очень важно заставить признать, что восстановление Прибалтики в составе исторического Государства Российского было оккупацией. Этого также следовало ожидать.

То, что отличается позиция конгресса и президента США, меня также не удивляет.

Если проследить историю этого вопроса с Ялты и Потсдама, то ничего нового нет. Американское правительство признало территориальный status quo, подписав Заключительный акт СБСЕ в 1975 году в Хельсинки, это последнее подтверждение законности, легитимности территориальных итогов Второй Мировой войны. Конгресс при этом сделал оговорку, что Прибалтику в составе СССР он не признаёт.

Вспомним решения Ялты и Потсдама. США признают приобретение новой территории - Калининградской области, - но не хотят признавать восстановление территории дореволюционной России, законность которой никто никогда не оспаривал. Она была утрачена исключительно из-за революции и Гражданской войны. И Сталин, в общем-то, лишь воспользовался шансом вернуть то, что принадлежало России.

В середине войны, когда миллионы наших солдат ещё продолжали погибать на фронте, а участники Антигитлеровской коалиции не торопились с открытием Второго фронта, внутри британского Foreign Office шла переписка по поводу будущего послевоенного урегулирования между Энтони Иденом и Купером, представителем Британии при французском правительстве, сформированном Сопротивлением. Эти материалы были добыты советской разведкой, сейчас находятся в архиве. Британцы говорили тогда о том, что, безусловно, придётся признать границы СССР на 1941 г. Возможно, это не очень соответствовало духу Атлантической хартии, но у Сталина всегда был аргумент, которому, как они отмечали, ничего не смогли бы противопоставить: в этих территориях не было ничего из того, что не принадлежало бы России ранее. Более того, писали британские дипломаты, Сталин мог бы попросить больше - Финляндию, Польшу, но, слава Богу, считали они, что этого не происходит.

Далее, Закон о порабощённых нациях, принятый в Конгрессе в 1959 г., объявил порабощёнными нациями все народы исторического Государства Российского, кроме русского и обязал президента США ежегодно, в день празднования освобождения порабощённых наций, перечислять их и говорить о них. Но для США требования расчленения государства-основателя ООН и государства, с которым Соединённые Штаты были в дипломатических отношениях, были бы грубейшим нарушением международного права. Поэтому, начиная с Дж. Кеннеди, при упоминаниях и ссылках на этот закон, опускался текст, где расшифровывалось, о каких именно порабощённых нациях шла речь, и говорилось просто о «порабощённых нациях в мире» таким образом, что это можно было понять как общее рассуждение об установлении демократии и т.д. Р. Никсон, тогда ещё будучи вице-президентом, через некоторое время после принятия закона посетил Москву. Во время визита Хрущёв набросился на него насчёт принятия этого закона. И Никсон что-то смущенно лепетал в ответ, даже назвав решение конгрессменов “foolish” («дурацким», «глупым»). За это ему устроили головомойку по возвращению домой и потребовали полностью обнародовать стенограмму переговоров с Хрущёвым. Кстати говоря, этот факт не освещён ни в нашей, ни в американской литературе по международным отношениям. Соединённые Штаты замалчивали такие данные, т.к. им было не с руки требовать расчленения СССР, а в Советском Союзе также не стали делать этот факт мишенью в идеологической борьбе, поскольку, не реабилитировав русскую историю, не изъяв из марксистской интерпретации, где Россия считалась «тюрьмой народов», было невозможно дать должный ответ США. Поэтому стороны предпочли вынести на свои знамёна борьбу «свободного мира» и коммунизма, двух универсалистских идей.

На самом же деле, Закон о порабощённых нациях, как и сегодняшнее желание определить Прибалтику как оккупированную территорию, говорит о том, что борьба была не с большевизмом, а с геополитическим гигантом, историческим Государством Российским (кстати говоря, буквально по Марксу).

К такому развитию событий надо было быть готовым, я об этом предупреждала с самого начала и говорила, что ни в коем случае нельзя соглашаться на концепцию «восстановления довоенных территорий» . Можно было отпускать Прибалтику только в форме выхода из Советского Союза бывшей союзной республики. Если мы признали бы концепцию «восстановления довоенных государств», то уже в косвенной форме признали бы, что наши войска были оккупантами, армия стала бы оккупационной, а демографическая ситуация - результатом оккупационного режима, на чём и настаивают прибалты. В то же время, ни один юрист не может найти черты оккупационного режима! Какая же это оккупация, если латыши становились генералами и офицерами «оккупационной» армии, профессорами, академиками, получали государственные премии? Т.е. сохраняли себя полностью как нация, но жили при этом в том же правовом поле, что и всё остальное государство? Законы могут не нравиться, но если они одинаковы для всех, то оккупационного режима нет!

Только что в ряде регионов России прошёл референдум, посвящённый вопросу укрупнения частей страны. C 2008 г. Красноярский край будет «локомотивом» для Таймыра и Эвенкии, став с ними единым целым. Такая тенденция положительна для России?

Я считаю, что тенденция, безусловно, положительная. Если укрупнение проводить правильно, если во главу угла будет поставлена задача сохранения единства страны и ликвидация тех порочных искажений федерализма, которые мы наблюдали в течение последних 15 лет. В мире нет успешных федераций, которые образовались бы путём искусственного дробления ранее единого на протяжении многих веков государства. Все успешные федерации - это соединение ранее независимых территорий (кантонов, штатов) в единое государство. В США, например, этот процесс был в значительной мере естественным, хотя война Севера и Юга и выступила катализатором. Ведь война тогда была фактически за единство страны, т.к. южные штаты отделились совершенно законным образом. Север не признал это и провёл войну, которая шла под флагом освобождения рабов. В результате мы имеем сильнейшее государство, где федерализм не вступает в конфликт с его общими задачами. Треть всей земли в любом штате принадлежит федерации, а у нас, в Конституции РФ, чётко прописана только принадлежность федерации континентального шельфа.

Соединение в более крупные единицы позволяет проводить в жизнь идеи более серьёзных экономических доктрин, не говоря уже о том, что такое укрепление может снять излишний акцент на национальных особенностях, что тоже очень важно. Те же Соединённые Штаты никогда не допустили бы деление государства по национальному признаку. Как только негритянские ассоциации в 1960-е годы взяли курс на создание т.н. «чёрного пояса» (он подразумевал постепенное переселение всех негров в целый ряд штатов, где их и так очень много, чтобы они были национально обособленными), все негритянские организации были разгромлены под любыми предлогами. Именно тогда был процесс Анджелы Дэвис и проч. На самом же деле дело было в том, что такая стратегия угрожала целостности США.

Поэтому если целью является сохранение единства страны и лучшие условия для экономической политики, то такие интеграционные процессы можно только приветствовать.

В таком случае, нет ли риска, заключающегося в том, что в результате укрупнения в стране образуются несколько крупных, экономически мощных регионов, которые, в отличие предыдущих, слабых и раздробленных, смогут требовать большей независимости от центра?

Конституция вряд ли позволит регионам требовать какие-либо условия, а тем более - обособиться. В принципе, государство наше огромно, разноукладно, действенные экономические связи между частями страны затруднены. Ещё сложнее будет, если железнодорожный транспорт поставят на рыночную основу. Поэтому политика должна быть нацелена на перемещение развитого экономического центра к центру географическому, на смещение на восток, чтобы страна развивалась равномерно. Иначе Хабаровску выгоднее устанавливать экономические связи с Кореей, а не с Центральной Россией. Эти вопросы должны быть в поле зрения.

Замечательный русский исследователь Вениамин Петрович Семенов-Тяньшаньский, представитель славной семьи исследователей, написал в начале XX в. брошюру «О могущественном территориальном владении применительно к России». Под могущественным территориальным владением он имеет в виду отнюдь не обязательный суверенитет над территориями, а, скорее, некую зону ответственности и влияния, необходимую для существования государства. В своей работе он исследует все формы такого владения, начиная с древности, и уже тогда определяет как безусловную угрозу слабую связь между регионами. Уже тогда он поставил вопрос о серьёзной региональной экономической политике. Кстати говоря, эту брошюру очень трудно взять в библиотеке. Когда я попробовала узнать, у кого она находится, выяснилось, что она переходит от одного англичанина к другому. Они приезжают изучать русскую геополитику...

* * *

Беседовал Apтeмий Пyшкapёв

22.04.2005