"Теперь я хочу поведать Вам о двух эпизодах, взятых из главь "Кто, рассказывая истории, загребает миллионы"... Н. Голдман, б. президент Всемирного Еврейского конгресса [343]
марте 1916 года "Дейли телеграф" сообщила, что австрийцы и болгары истребили газом 700 тысяч сербов [344]. Нам неизвестно, поверили ли читатели английской газеты этой "утке", но вскоре после окончания Первой мировой войны никто в это массовое убийство уже не верил. В июне 1942 та же газета рассказала о 700 тыс. погибших от газа и в эту страшную сказку верят до сего дня. В отличие от лживых выдумок времен Первой мировой войны лживые выдумки Второй до сих пор в ходу, так как с ними связаны огромные финансово-политические интересы.
Сразу после войны сионисты смекнули, что газовые камеры могут принести материальную выгоду. В 1952 - 92 ФРГ выплатила Израилю, сионистским организациям и отдельным евреям 85,4 миллиарда марок (Шпигель. 1992, № I8). Голдман в "Еврейском парадоксе" замечает [345]:
"Без немецких компенсаций, которые были получены в первое десятилетие после основания Израиля, в нем не было бы и половины нынешней инфрастуктуры: от немцев - все поезда, пароходы, электростанции и большая часть промышленности".
Гораздо важнее денежной выгоды - безграничная поддержка США, которая обеспечивается ссылкой на Освенцим и Треблинку. Расплачиваются за это палестинцы - главные жертвы молоха холокоста. Кроме того, легенда о холокосте дает Израилю прекрасное орудие для сплочения всех евреев. Еврейское общество в Израиле разъедается глубокими внутренними противоречиями. Все больше израильтян равнодушно относится к религии своих предков; процессы секуляризации, типичные для западного общества, затрагивают и еврейское государство.
Непроходимая пропасть отделяет сторонников компромисса от приверженцев жесткой линии в отношении палестинцев. Не надо забывать и о напряженных отношениях между европейскими и восточными евреями. Только одно объединяет всех жидов, верующих и неверующих, "голубей" и "ястребов", ашкенази и сефардов - это страшное воспоминание о шоа, твердая решимость никогда не позволить, чтобы их гнали как стадо на убой. Холокост сделался псевдорелигией, в которую верит даже самый отпетый еврей-атеист, а газовые камеры Освенцима - священной скинией. Если исчезнет холокост, исчезнет единственная связь, объединяющая всех евреев планеты.
Однако и это не является решающим аргументом, чтобы сохранять ложь в интересах израильского руководства. В день, когда рассеется обман, в Израиле, а также в Германии и Австрии пробьет роковой час. Евреи, а вместе с ними немцы и австрийцы, спросят своих руководителей: зачем вы нам лгали изо дня в день? Никогда нельзя будет восполнить утрату доверия, которая затронет всю израильскую и еврейскую элиту: политиков, журналистов, писателей, учителей, историков и раввинов. Станет ли после этого израильская армия сражаться столь же самоотверженно, как в предшествующих войнах? Так что конец легенды для израильского государства может оказаться гораздо опаснее арабских танков и ракет.
Израильское руководство в данной ситуации страшно-фатальными узами повязано с германским. Обе правящие элиты погрязли во лжи, выхода из которой нет. Они всеми силами отчаянно пытаются предотвратить разоблачение лжи или отсрочить его хотя бы на 20,15, 10 лет! Однако после появления экспертизы Лёйхтера в апреле 1988 года оба клана лжи - еврейский и немецкий - приблизились к опасной черте и молох холокоста, возможно, рухнет уже в этом или следующем десятилетии точно также, как рухнула в ноябре 1989 года берлинская стена, которая тоже была задумана на века.
Когда видишь, сколь потрясающе абсурден миф о холокосте с его бесконечными несуразностями, то спрашиваешь себя в недоумении: как могли верить люди всего мира, что все это будет несокрушимо вовеки? Удивительно уже то, что их дурачили целых полвека, и кто знает, не появись Рассинье, чьи книги несмотря на их несовершенство дали толчок дальнейшим исследованиям, учить бы школьникам будущих столетий страшные легенды о миллионах погибших от газа в качестве твердо установленного исторического факта, как учат они походы Наполеона или дату высадки человека на Луне.
Конец мифа о холокосте обернется страшной катастрофой для международного сионистского движения, которое имеет огромное политическое влияние, особенно в США.
Пол Финдли, который 22 года представлял штат Иллинойс в американском конгрессе, рассказывает в своей книге " Отвага говорить" (есть немецкий перевод под заглавием "Израильское лобби"), как сионистское лобби: Американский комитет по общественным связям с Израилем, Антидиффамационная лига. Американский еврейский комитет и другие группы расправляются с любым неугодным им политиком, проводят расовую дискриминацию американских граждан арабского происхождения и проталкивают любой заказ Израиля на поставки оружия и технологии, хотя израильская политика резко противоречит американским интересам. Подобным образом торпедируется разумный ближневосточный курс, предусматривающий, наряду с гарантиями Израилю, вывод израильских войск из оккупированных в 1967 году территорий и создание палестинского государства. Больше всего от этой политики страдают палестинцы, которые ютятся в переполненных лагерях в плохих условиях и подвергаются всяческим унижениям - даже за ненасильственное сопротивление они рискуют несколькими годами тюрьмы и высылкой. Палестинцы - главная жертва выдуманных сионистами газовых камер, так как холокост - самый большой козырь у лоббистов!
Когда в 1979 году предстояло обсуждение предложения Картера о продаже Израилю современных самолетов Ф-15, конгрессменам раздали роман "Холокост", а пресса и телевидение неделями мусолили эту тему. К книге было приложено письмо Комитета по связям с Израилем: "Это холодно-объективное повествование об уничтожении 6 млн. евреев /.../ вновь воочию демонстрирует опасения израильтян" [346] И трюк достиг цели. В результате, даже умеренные арабы вынужден! отворачиваться от США. Придет, несомненно, время следующего нефтяного бойкот; появится еще один Саддам Хусейн и появится, безусловно, с атомной бомбой. Расплачиваться за все придется и европейцам, если не исчезнет ложь о холокосте, с нею и власть лоббистов.
Ну а почему германская элита: политики, историки, писатели, журналисты священники, учителя и юристы столь отчаянно цепляется за газовые камеры? Разве не пристало немцам*
* Сказанное о ФРГ относится в определенной мере и к Австрии и причины, по которым правящий слой в Австрии защищает ложь, те же, что и в Германии, поэтому отдельно останавливаться на Австрии не стоит. Репрессии против ревизионистов в Австрии несравнимо сильнее, чем в ФРГ. К 18 месяцам был приговорен Герд Гонсик в 1992 году, так как он оспаривал существование газовых камер.
радоваться избавлению от "исторической вины"?
Почему результаты экспертизы Лёйхтера не набраны крупными буквами на
первых страницах немецких газет? Отчего руководящая и формирующая общественное мнение каста с мазохистской одержимостью противится оправданию Германии от обвинения в геноциде?
Выше было уже показано, почему Бонн вынужден брать на себя ответственность за холокост. ФРГ хотела бы выглядеть образцовым союзником США, одновременно демонстрируя своей молодежи пагубность национализма, хотя немецкие консерваторы вполне удовлетворились бы умеренной пропагандой в отношении холокоста и газовых камер. Пары упоминаний в месяц об Освенциме им хватило бы, но эта тема - монополия левых политиков и интеллектуалов, дабы загасить всякую искру патриотизма и национального самосознания, и потому трижды в день они талдычат народу об Освенциме. Консерваторы ничего не смогли предпринять против этой промывки мозгов, ибо иначе бы их сразу же обвинили в "неонацизме", и им приходится ограничиваться регулярными предупреждениями - за преступлениями нацистов не забывать преступлений коммунистов.
Отступать консерваторам некуда. Они сильно замешаны в обмане и сидят с левыми в одной лодке. Когда правда истории победит, немецкий народ начнет задавать вопросы. Ежедневно в ушах политиков, начиная с ХДС и кончая "зелеными", будет греметь:
Почему еврейским организациям и Израилю вы выплатили из кармана налогоплательщиков 60 или 70 млрд. марок в качестве откупного за выдуманные газовые камеры? Ладно, забудем о материальных затратах. Но мы не можем простить, что за истекшие десятилетия вы не предприняли даже малейшей попытки, чтобы оправдать нас, а унижали нас и себя при покаянных паломничествах в Освенцим и Израиль и ритуалах самобичевания и плача. От чего вы раньше не послали в Майданек и Освенцим какого-нибудь Лёйхтера?
У судей и прокуроров спросят: Почему вы проводили в правовом государстве показательные процессы по сталинскому образцу? Не уйдут от вопросов учителя и священники. И вряд ли поможет отчаянный вопль: "Мы же об этом не знали!"
А журналисты? Разве после 1945 года можно было в Германии хоть один день раскрыть газету или включить телевизор, чтобы не узнать об убийстве евреев? Что станет с немецкими репортерами и борзописцами, когда холокост околеет? Вот почему тележурналисты и просто журналисты от "Штерна" до "Бильд-цайтунг" и, разумеется, "Цайта" за газовые камеры будут биться до последнего, как львица за своего львенка.
А историки, щедро вознаграждаемые за то, что списывают друг у друга чепуху и фальсифицируют историю, превращая в преступников собственный народ? Кто захочет учиться истории у проф. Моммзена, слушать проф. Еккеля о характере немецкой вины, просить экспертизу у проф. Шефлера, прочесть даже строчку у проф. Бенца? Все их книги попадут туда, где им положено быть!
И нет ничего удивительного, что Бенц охотно цепляется за глупости Прессака и восхваляет их как "опровержение" экспертизы Лёйхтера [347].
А писатели? Кто будет испытывать хоть каплю уважения к Гюнтеру Грассу, заявившему 13 февраля 1990 года [348]:
"Представив мой доклад с мрачным названием "Письмо в Освенцим" и подведя литературный итог, я в заключении хочу сравнить крах цивилизации в Освенциме и немецкое стремление к единству. Освенцим вопиет против всякого, кто в за твердую немецкую валюту хочет достичь единства в результате настроения, создаваемой этим настроением тенденции, торговой мощи немецкой экономики; Освенцим вопиет против даже бесспорного права народов на самоопределение, против всего, ибо мощная единая Германия, наряду с другими причинами, была одной из предпосылок свершившегося ужаса.
Ни Пруссия, ни Бавария, ни даже Австрия сами по себе не создали и осуществили бы принципы и методы организованного геноцида; это смогла сделать единая Германия. И у нас есть все основания опасаться единства, способного к действию. Ничего, никакое идиллически живописуемое национальное чувство и никакие уверения в доброй воле не могут умалить или легкомысленно зачеркнуть опыт, который мы обрели в единой Германии как преступники и жертвы. Нам не пройти мимо Освенцима. Как бы нам не хотелось, мы не должны на это идти, так как Освенцим - это наше дело, это - несмываемое клеймо на нашей истории, хотя я мог бы назвать достижением данную им возможность самопознания. Ныне мы наконец-то знаем себя".
Кто будет это печатать, продавать или читать, когда каждый немец узнает имена Лёйхтера и Рудольфа? Отстаивая газовые камеры, Грасс защищает самого себя, ибо знает, что в противном случае его речи окажутся там, где им место, вместе с "показаниями очевидцев" Врбы, Мюллера, Визенталя, Штейнера и Визеля и "научными исследованиями" Еккеля, Фридлендера, Кларсфельда, Шефлера и Бенца.
В своем эпохальном романе Оруэлл предсказал государство, где толпа фальсификаторов день и ночь работает над искажением фактов ради возвеличивания своего народа. Оруэллу не хватило фантазии изобразить государство, где политики, историки, священники, юристы, литераторы и журналисты упорно работают над фальсификацией истории ради очернения собственного народа, с огромным усердием выковывая для него цепи.
Перевоспитателям народа мало геноцида б миллионов евреев. Они изобрел геноцид 500 тыс. цыган. Об этом пишет Себастьян Гафнер [349]:
"С 1941 года в оккупированных странах Восточной Европы началось, наряду евреями, истребление цыган. Этот геноцид /.../ почти не был потом изучен в деталях О нем много не говорили, когда он случился, и сегодня о нем тоже мало известно лишь то, что он имел место".
Следовательно, в деле геноцида цыган доказательств нет, но несмотря на Э1 известно, что он имел место! Сказка об истреблении цыган в Третьем рейхе вошло в огромное число книг. Михаил Краусник в книге "Здесь - цыгане" плетет о "скрытого геноциде", приводя доказательство этого скрытого холокоста [350].
Что это за доказательство? Да все те же записки Гёсса в краковской тюрьме! Без этой испытанной карты - Гёсса геноцид цыган рушится также как геноцид еврее!
В "Хисторише татзахен" № 23 Валенди подробно разбирает выдуманное истребление цыган. Само собой разумеется, этот номер журнала был запрещен самом свободном за всю историю немецком государстве. "Шпигель" 1979, № 1' сожалеет об отсутствии документов относительно убийства 500 тыс. цыган:
"Их мучения не запечатлены в книгах, ни в какой монографии нет описания их шествия в газовые камеры и на место казни".
Ничего удивительного в этом нет, ибо данный геноцид - плод больного воображения перевоспитателей немецкого народа.
Политическая и идеологическая элита Германии - за малым исключением -очутилась нынче в ловушке, выхода из которой нет. Ученым, техникам, инженерам врачам и предпринимателям, конечно, нечего бояться разоблачения обмана, но политики всех мастей, историки нового времени и журналисты народом 6yдут наказаны безграничным отвращением и бесконечным презрением, поскольку они его ежедневно шантажировали и унижали газовыми камерами Освенцима (а до 1960 года и Дахау).
Есть, разумеется, возможность придать краху определенные рамки: президент или канцлер могли бы обратиться к населению по телевидению с взволнованной речью и сказать правду. Но подобный поступок требует мужества и нравственного величия, чего оба названных деятеля лишены. Поэтому Коли и Вейцзекеры идут прежним путем. Они запрещают книги, отдают ревизионистов под суд, продолжают выплачивать Израилю компенсацию, сажают в тюрьму 80-летнего старика за преступление, которое он совершил в тридцатилетнем возрасте*,
* Когда в б. Югославии творятся невероятные преступления, в Штутгарте, например, происходит суд над стариком, которого осуждают на пожизненное заключение за якобы свершенное в последнюю войну убийство двух человек. И все это только на основании свидетельских показаний.
представляют Визеля на Нобелевскую премию мира и награждают Визенталя, автора басни о производстве мыла, золотой медалью Отто Гана за заслуги в деле взаимопонимания между народами. Они думают, что факты никогда не вскроются или вскроются лишь после их смерти, поскольку немецкие историки меньше всего заинтересованы в исторической истине, так как из-за шкурных интересов СМИ будут блюсти цензуру, так как все партии от ХДС до неокоммунистов повязаны друг с другом, так как литераторы от Хоххута до Грасса вряд станут пилить сук, на котором сидят. Все однако кончится плохо.
Конец легенды летальным не был бы для политической элиты демократического западного мира, но задел бы ее очень чувствительным образом. Пришлось бы переписывать историю, поскольку вскоре возник бы вопрос о вине во Второй мировой войне и наверняка выяснилось бы, что борьба велась не между добром и злом, а между двумя империалистическими блоками. Вера общественности в демократическую систему была бы заметно поколеблена - какая же это демократия, если она террором и цензурой поддерживает обман огромного масштаба? Особенно досталось бы левым, которые с великой для себя выгодой пользовались мифом: холокост - это сильнейший козырь в деле агитации за "мупьтикультурное общество", возникающее в результате массовой иммиграции из стран третьего мира.
Наконец, в продолжении лжи в высшей степени заинтересованы творцы общественного мнения в западных демократиях за пределами Германии и Австрии. В популярных газетах не позволено писать никому, кто сомневается в навязанном мнении относительно Третьего рейха и холокоста. Можно себя представить, как безнадежно будут однажды дискредитированы "мальчишки-чернильные пачкуны" (Шопенгауэр), исписавшие вороха бумаги о смерти шести миллионов? Неудивительно, почему цензура работает с чрезвычайной строгостью!
А все эти писаки и творцы киночернухи, которые разжирели на холокосте? За 12 лет гитлеровского режима были сняты только три антиеврейских фильма: "Еврей Зюс", "Вечный жид" и еще один, утверждает ревизионист из Австралии Джон Беннет (активист-либерал и защитник цветных иммигрантов).*
*38 Сведения взяты у Беннета и вполне возможно, что фильмов было не три, а целых пять.
Тогда как до 1984 года было состряпано почти 400 антинемецких фильмов: от "Выбора Софии" до "Бразильских парней", от "Человека-марафона" до "Одесского дела", от "Холокоста" до "Ветров войны", если назвать самые известные [351]. Однако в Голливуде уже наперед знают; Третий рейх и холокост, наверняка, послужат материалом еще для 400 фильмов такого же рода, поэтому приготовимся к просмотру. Еще долго, очень долго на экране будут маршировать толпы орущих "Хайль Гитлер!", убивающих, пытающих, грабящих и насилующих эсэсовцев во главе с Гитлером в роли Гольдштейна из Оруэлла, которого каждый день побеждают, разбивают и высмеивают, но прикончить не могут! И это на 20, 100 лет, навсегда! Что станет с кинопромышленностью, если рухнет холокост? Кто пойдет смотреть "Победу духа" Шимона Арамы, в основу которого положена новелла Шимона Арамы и Циона Хаена и который рекламировали следующим образом:
"1939 год. Саламо Арух - боксер с Балкан, чемпион в среднем весе. Когда нацисты оккупировали Грецию, он, его семья и друзья были арестованы и отправлены в Польшу. В лагерь смерти Освенцим. Соседей по деревне мучают, вешают, расстреливают или убивают газом, а у Саламо появляется шанс выжить. Чтобы забавлять офицеров-эсэсовцев, ему приходится боксировать с одним заключенных. В схватке без определенного числа раундов. Победитель будет жить, чтобы снова состязаться. Саламо состязается, чтобы жить. Однако он постоям задается вопросом: может ли он спасти отца, друзей, свою душу? Ибо всякий раз, когда Саламо одерживает победу, его соперник отправляется в газовую камеру!!!"
Но кто в будущем захочет смотреть такой фильм и 399 ему подобных, и еще 40 запланированных? Если исчезнет холокост и газовые камеры, кто будет читать мемуары Фани Фенелон, по которым Артур Миллер написал сценарий для филы. "Playing for time" и где есть строки [352]:
"Граф Бобби с удовольствием подставляет свое лицо солнцу. Вероятно, с наслаждается приятными минутами. Он незаметно улыбается, довольный собой миром - и своей работы. А почему бы и не ею? У всех хмурые и озлобленные лиц, но не у него.
Разве ему легче? Носок сапога на его вытянутой ноге блестит и как зажигательно стекло притягивает солнечные лучи. Эсэсовцы расставляют оставшихся по пятерками после чего граф Бобби небрежно и непринужденно, с сигаретой во рту, отбирает людей, как ему заблагорассудится. Одних он отправляет в лагерный ад, друга через трубу - в рай. Благородное занятие, занятие офицера-эсэсовца! ...
Медленно движется мимо него процессия приговоренных к смерти старике! детей и женщин. Мать подзывает своих птенцов: "Пошли, пошли, детки!" Кто-то оглядывается на сумасшедшего и смеется. Когда же по платформе все прошли газовую камеру, безумец остается один на один с умершими в вагоне, потом друга узники погрузят их на тачки и увезут".
А кто будет читать "Исход" и "Мила 18" Леона Уриса? Или книгу Леи Флейшман - "Это не моя страна. Еврейка уезжает из ФРГ", которую критика превознесла до небес и в которой автор беседует со своей бабушкой, переработанной на мыло [353]:
"Представь себе, бабушка, меня спросили, согласна ли я с моим использованием?" Спрашивал ли тебя эсэсовец, согласна ли была ты со своим использованием? TВОИ волосы пошли на изоляционные прокладки, жир - на мыло. В 1976 году твою внучка спрашивают на немецком канцелярите: согласна ли она с использованием? Спрашивать-то по-прежнему спрашивают, но не используют как прежде. Сегодня я по профессии учитель и меня используют как учительницу. Вчера ты была жертвой и поэтому тебя использовали на мыло".
Кто, скажите на милость, захочет потом читать эту книжку Флейшман? И кому интересны будут все эти "уцелевшие при холокосте", которые еще сегодня, промолчав полвека, берутся за перо и заводят в своих мемуарах старую песенку: "Я один спасся, чтобы рассказать вам, что случилось с другими!" Кто возьмет книгу "Перед лицом пламени" Труди Биргер, где написано следующее [354]:
"Тем временем я так близко подошла к печам, что могла видеть лица заключенных-поляков, которые бросали в огонь живых людей. Они хватали женщин за что попало и заталкивали их головой вперед /.../ А потом, увидев, что настал мой черед, я окаменела /.../ Затем я услышала голос, или это было во сне ? /.../ Там стоял комендант лагеря, лет 45-ти, невысокого роста/.../Он проворчал: "Эту девушку отсюда унесите!". Поляки-уголовники положили меня на носилки, вместо того чтобы сжечь как остальных женщин..."
Биргер спаслась не только от огня, но и от воды [355]:
"По какой-то причине командиром был повар-немец /.../ Вдруг он заорал:
"Корабль перегружен. Жидов - в воду !" /.../ Зэки, поляки и литовцы, бросились выполнять его приказ /.../ Меня хотели бросить первой, так как я первой вышла из трюма. Я была на краю и, чтобы не упасть, уцепилась за стоящую за мной женщину. Взглянула вниз и увидела прозрачную, холодно-ледяную воду /.../Я патетически воздела руки и воскликнула, как можно громче: "Слушай, Израиль!" /.../ Внезапно повар, отдававший приказы, остановился. "Что ты там орешь?"/.../ Что-то заставило его передумать. Он крикнул: "Жиды остаются на борту!" Он велел заключенным полякам и литовцам нас больше не теснить на край борта и таким образом никто из 30 оставшихся женщин не был сброшен в воду..."
Если рухнет холокост, то Биргер придется распроститься с гонорарами, а ее литпомощнику - с обещанной долей. Не будет восторженных рецензий во "Франкфуртер Альгемайне", лишатся гонораров рецензенты. Поэтому холокост не может умереть! По крайней мере, умереть вскоре!
марте 1916 года "Дейли телеграф" сообщила, что австрийцы и болгары истребили газом 700 тысяч сербов [344]. Нам неизвестно, поверили ли читатели английской газеты этой "утке", но вскоре после окончания Первой мировой войны никто в это массовое убийство уже не верил. В июне 1942 та же газета рассказала о 700 тыс. погибших от газа и в эту страшную сказку верят до сего дня. В отличие от лживых выдумок времен Первой мировой войны лживые выдумки Второй до сих пор в ходу, так как с ними связаны огромные финансово-политические интересы.