огда талантливый поэт и прозаик посвящает свои таланты делу пропаганды выходит то, что вышло из под пера Ильи Гиршевича Эренбурга, автора многочисленных пропагандистских листовок, статей и порожденных ими мифов и легенд военных лет. То, что практически все данные труды Эренбурга – сплошные эмоции и ложь, сегодня уже не поддается сомнению. Но просто интересно вспомнить под какие воззвания русские солдаты шли в бой. Некоторые из них в под фронтовые 100 грамм, без винтовки в руках, босиком и с криками: «Ураа-аа-аа! За Сталина! Бей фашистских псов!», другие – скрутив самокрутку из забавных листков товарища Эренбурга, с верой в сердце, с расчетом в голове и с возгласом на устах: «За Родину!». Которые из них лучше послужили делу победы, решать вам. Мы уже решили.

Биографическая справка

Илья Гиршевич Эренбург годился 15 января 1891 года в Киеве в семье еврейского купца. Учился в гимназии вместе с Бухариным. В 1905 примкнул к большевикам. Партийная кличка - "Илья Лохматый". В январе 1908 был арестован и освобожден до суда, а в декабре 1908 "ввиду болезненного состояния" уехал за границу. Жил во Франции, где в 1910 выпустил сборник "Стихи". В 1914-1917 корреспондент русских буржуазных газет на Западном фронте. В марте 1917 вернулся в Россию. Отрицательно отнесся к приходу к власти большевиков и в 1921 вновь уехал во Францию. С 1921 жил в Париже, был близок к левым кругам французского общества, активно сотрудничал с советской печати. С 1923 корреспондент "Известий". Стал составной частью советского истеблишмента, живым подтверждением "свободы творчества" в СССР. Его имя и талант публициста и оратора широко использовались советской пропагандой для создания привлекательного образа сталинского режима за границей. С начала 1930-х гг. постоянно жил в СССР и начал проводить в своих произведениях мысль "о неизбежности победы социализма". В 1936-1937 корреспондент "Известий" в республиканской армии в Испании. Во время Великой Отечественной войны военный корреспондент газеты "Красная Звезда", за 1941-1945 в газетах было опубликовано около 3 тысяч его статей. Автор лозунга "Убей немца". Входил в состав комиссии по "расследованию" убийств польских офицеров в Катыни, подтвердил, что эти расстрелы совершены немцами. Был включен в состав Еврейского антифашистского комитета, после его роспуска в 1949 не пострадал. В 1950 избран депутатом Верховного Совета СССР. С 1950 вице-президент Всемирного Совета мира. В 1952 получил Международную Ленинскую премию "За укрепления мира между народами". Всегда оставался лояльным к сталинизму. После смерти И.В. Сталина изменил свою прежнюю точку зрения. В 1954-1956 написал повесть "Оттепель", вызвавшую большие споры в обществе. Именно по ее названию и стали именовать недолгий период послаблений в начале правления Н.С. Хрущева. Позже Эренбург заявлял, что при Сталине "он выжил по чистой случайности". Умер 31 августа 1967 года в Москве.

Итак мы Вам предлагаем для ознакомления две наиболее типичных статьи товарища Эренбурга военных лет: знаменитая «Убей!» и «Хватит!».

Убей!

Вот отрывки из трех писем, найденных на убитых немцах.

Управляющий Рейнгардт пишет лейтенанту Отто фон Шираку:

Матеас Димлих пишет своему брату ефрейтору Генриху Цимлиху:

Некто Отто Эссман пишет лейтенанту Гельмуту Вейганду:

Рабовладельцы, они хотят превратить наш народ в рабов. Они вывозят русских к себе, иэдеваются, доводят их голодом до безумия, до того, что умирая, люди едят траву, червей, а поганый немец с тухлой сигарой в зубах философствует: "Разве это люди?.."

Мы знаем все. Мы помним все. Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово "немец" для нас самое страшное проклятье. Отныне слово "немец" разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца. твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя. Он возьмет твоих и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоем участке затишье, если ты ждешь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого - нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай верст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! - это просит старуха-мать. Убей немца! - это молит тебя дитя. Убей немца! - это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!

«Красная звезда», 24 июля 1942 г (№173 [5236])

Хватит!

Пал неприступный Кенигсберг, пал через двенадцать часов после заверений берлинского радио, что никогда русским не быть в Кенигсберге. Перо летописца не поспевает за историей. Красная Армия - в центре Вены. Союзные войска подошли к Бремену и Брауншвейгу. Фрицы, застрявшие в Голландии, оттуда не выберутся. Не выберутся и фрицы из Рура. Неделю тому назад немцы говорили о "рубеже Эльбы". Еще недавно Гитлер думал укрыться в Австрии, теперь он в ужасе смотрит на юг. Трудно перечислить, что он потерял: побережье Балтики от Тильзита до Штеттина, все промышленные районы - Силезию, Саарский округ, Рур, житницы Пруссии и Померании, богатейший Франкфурт, столицу Бадена Карлсруэ, большие города - Кассель, Кельн, Майнц, Мюнстер. Вюрцбург, Ганновер. Американские танкисты начали экскурсию по живописному Гарцу. Вскоре они увидят гору Брокен, на которой, по преданию, водятся ведьмы. Вряд ли это зрелище их удивит: в немецких городах они видели вполне реальных ведьм. Другая американская часть подошла к баварскому городу, который я не раз упоминал в статьях, прельщенный его мелодичным наименованием - к Швейнфурту (в переводе "Свиной брод").

Бывают агонии, преисполненные величия. Германия погибает жалко - ни пафоса, ни достоинства. Вспомним пышные парады, берлинский "Спортпалас", где столь часто Адольф Гитлер рычал: он завоюет мир. Где он теперь? В какой щели? Он привел Германию к бездне и теперь предпочитает не показываться. Его помощники озабочены одним: как спасти свою шкуру. Американцы нашли золотой запас Германии, брошенный удиравшими бандитами. Что же, немки теряют краденые шубы и ложки, а правители рейха теряют тонны золота. И все бегут, все мечутся, все топчут друг друга, пытаясь пробраться к швейцарской границе.

"1918 год не повторится", - высокомерно заявил Геббельс; это было несколько месяцев тому назад. Теперь немцы не смеют мечтать о повторении 1918 года. И 1918 год не повторится. Тогда во главе Германии стояли политики, пусть тупые, генералы, пусть битые, дипломаты, пусть слабые. Теперь во главе Германии стоят гангстеры, теплая компания уголовников. И видные бандиты не думают о судьбе мелких воришек, которые их окружают, бандиты заняты не будущим Германии, а поддельными паспортами. Им не до переговоров и переворотов: они отращивают бороды и красят шевелюру. Иностранная печать добрый год обсуждала термин "безоговорочной капитуляции". А вопрос не в том, захочет ли Германия капитулировать. Некому капитулировать. Германии нет: есть колоссальная шайка, которая разбегается, когда речь заходит об ответственности. Капитулируют генералы и фрицы, бургомистры и помощники бургомистров, капитулируют полки и роты, города, улицы, квартиры. А в других ротах, в соседних домах или квартирах бандиты еще упираются, прикрываясь именем Германии. Так закончилась затея невежественных и кровожадных фашистов покорить мир.

"Дойче альгемайне цайтунг" уверяет своих читателей (есть ли еще таковые? Ведь немцам теперь не до газет), будто германские солдаты "с фанатизмом сражаются как против большевиков, так и против американцев". Наши союзники могут посмеяться над этими словами: за один день почти без боев они взяли сорок тысяч немцев. Корреспонденты рассказывают, что американцы в своем продвижении на восток встречают одно препятствие: толпы пленных, которые забивают все дороги. Завидев американцев, немцы воистину с фанатическим упорством сдаются в плен. Пленные движутся без .конвоя, и часовые возле лагерей поставлены не для того, чтобы помешать пленным убежать, а затем, чтобы сдающиеся фрицы, врываясь в лагеря, не раздавили бы друг друга. Забыты и бог Вотан, и Ницше, и Адольф Гитлер, он же Шикльгрубер, - сверхчеловеки подбодряют друг друга словами: "Потерпи, приятель, американцы уже близко..."

Зарубежный читатель спросит: почему же немцы с таким упорством пытались отстоять Кюстрин? Почему они яростно дерутся на улицах Вены, окруженные неприязнью венцев? Почему немцы отчаянно защищали Кенигсберг, отделенный сотнями километров от фронта на Одере? Для того чтобы ответить на эти вопросы, нужно вспомнить страшные раны России, о которых многие не хотят знать и которые многие хотят забыть.

1 апреля 1944 года немцы убили 86 жителей французского поселка Аск. Немецкий офицер, руководивший убийством, когда его запросили о причинах расстрела, объяснил, что "по ошибке он применил приказ, относившийся к оккупированной советской территории". Я не преуменьшаю мучений, пережитых Францией; я люблю французский народ и понимаю его горе. Но пусть все задумаются над словами людоедов. Генерал де Голль недавно поехал на пепелище деревни Орадур, всех жителей которой немцы убили. Таких деревень во Франции четыре. Сколько таких деревень в Белоруссии?

Я напомню о селах Ленинградской области, где немцы жгли избы с людьми. Я напомню о дороге Гжатск-Вильно: о том, как тщательно, аккуратно солдаты германской армии, не гестаповцы, даже не эсэсовцы, нет, самые обыкновенные фрицы жгли Орел, Смоленск, Витебск, Полтаву, сотни других городов. Когда немцы убили несколько английских военнопленных, зарубежные газеты справедливо писали о неслыханном варварстве. Сколько советских военнопленных немцы расстреляли, повесили, замучили голодной смертью? Если есть у мира совесть, мир должен покрыться трауром, глядя на горе Белоруссии. Ведь редко встретишь белоруса, у которого немцы не загубили близких. А Ленинград? Разве можно спокойно думать о трагедии, пережитой Ленинградом? Кто такое забудет, не человек, а дрянной мотылек.

Когда-то беда одного обиженного потрясала совесть человечества. Так было с делом Дрейфуса: одного невинного еврея осудили на заточение в крепость, и это возмутило мир, негодовал Эмиль Золя, выступали Анатоль Франс, Мирбо, а с ними лучшие умы всей Европы. Гитлеровцы убили у нас не одного, а миллионы невинных евреев. И нашлись люди на Западе, которые упрекают наши сухие, скромные отчеты в "преувеличении". Я хотел бы, чтобы до конца их дней зарубежным умиротворителям снились бы дети в наших ярах, полуживые, с раздробленными телами, зовущие перед смертью своих матерей.

Горе нашей Родины, горе всех сирот, наше горе - ты с нами в эти дни побед, ты раздуваешь огонь непримиримости, ты будишь совесть спящих, ты кидаешь тень, тень изуродованной березы, тень виселицы, тень плачущей матери на весну мира.

Я стараюсь сдержать себя, я стараюсь говорить как можно тише, как можно строже, но у меня нет слов. Нет у меня слов, чтобы еще раз напомнить миру о том, что сделали немцы с моей землей. Может быть, лучше повторить одни названия: Бабий Яр, Тростянец, Керчь, Понары, Бельжец. Может быть, лучше привести холодные цифры. В одном соединении опросили 2103 человека. Вот статистика крови и слез:

Погибло на фронтах родственников - 1288.
Расстреляно и повешено жен, детей, родных - 532.
Насильно отправлено в Германию - 393.
Родственники подверглись избиению - 222.
Разграблены и уничтожены хозяйства - 314.
Сожжены дома - 502.
Отобраны коровы, лошади, мелкий скот - 630.
Родственники вернулись с фронта инвалидами - 201.
Лично подверглись избиению на оккупированной территории - 161.
Получили ранения на фронтах - 1268.

Но если цифры потеряли власть над сердцами, спросите четырех танкистов, почему они торопятся в Берлин.

Лейтенант Вдовиченко расскажет, как немцы в селе Петровка нашли его фотографию; они пытали сестру лейтенанта Аню каленым железом - "где русский офицер?", потом привязали крохотную Аллочку к двум дубочкам и разорвали ребенка на две части, мать должна была глядеть.

Сержант Целовальников ответит, что немцы в Краснодаре удушили отца, мать, сестер.

Все родные сержанта Шандлера были сожжены немцами в Велиже.

Семья старшины Смирнова погибла в Пушкине во время оккупации.

Это судьба четырех танкистов, которые вместе воюют. Таких миллионы. Вот почему немцы так страшатся нас. Вот почему легче взять десять городов в Вестфалии, чем одну деревню на Одере. Вот почему Гитлер, вопреки всем доводам разума, шлет свои последние дивизии на Восток.

На Западе немцы говорят: "Чур-чура", они, дескать, больше не играют. Они ведь не были в Америке.

О, разумеется, три года тому назад один наглый фриц при мне говорил моему американскому другу Леланду Стоу: "Мы придем и в Америку, хотя это далеко". Но от намерений не горят города и не умирают дети.

Нахальные немцы держатся с американцами как некая нейтральная держава. Английские и американские корреспонденты приводят десятки живописных примеров. Я остановлюсь прежде всего на именитом экземпляре: на архиепископе Мюнстера Галене. Он бесспорно знает, что в Америке проживает фюрер немецких католиков Брюнинг, окруженный всемерными заботами. И архиепископ спешит заверить: "Я тоже против наци". Засим архиепископ излагает программу: а) немцы против иностранцев; б) союзники должны загладить ущерб, причиненный немцам воздушными бомбардировками; в) Советский Союз - враг Германии, и нельзя пускать в Германию русских; г) если предшествующее будет выполнено, то "лет через 65 установится в Европе мир". Остается добавить, что католические газеты Америки и Англии вполне удовлетворены созидательной программой этого архидуховного людоеда. Перейдем к мирянам, эти не лучше.

Корреспондент "Дейли геральд" описывает, как в одном городке жители обратились к союзникам "с просьбой помочь поймать убежавших русских военнопленных". Все английские газеты сообщают, что в Оснабрюкене союзники оставили на своем посту гитлеровского полицейского; этот последний поджег дом, в котором находились русские женщины. Корреспондент "Дейли телеграф" пишет, что немецкий фермер требовал: "Русские рабочие должны остаться, иначе я не смогу приступить к весенним работам". Причем английский журналист спешит добавить, что он вполне согласен с доводами рабовладельца. Он не одинок: военные власти выпускали листовку на пяти языках, приглашая освобожденных рабов вернуться на фермы к своим рабовладельцам, "чтобы произвести весенние полевые работы".

Почему немцы на Одере не похожи на немцев на Везере? Потому что никто не может себе представить следующей картины: в занятом Красной Армией городе гитлеровский полицейский, оставленный на своем посту, сжигает американцев, или немцы обращаются к красноармейцам с просьбой помочь им поймать убежавших английских военнопленных, или немцы обращаются к русским с просьбой оставить им на месяц-другой французских рабов, или Илья Эренбург пишет, что "необходимо оставить на немецких фермах голландских рабочих, дабы не расшатывать земледелия Померании". Нет, людоеды не ищут у нас талонов на человечину, рабовладельцы не надеются получить у нас рабов, фашисты не видят на Востоке покровителей. И поэтому Кенигсберг мы взяли не по телефону. И поэтому Вену мы берем не фотоаппаратами.

Сегодня союзники сообщают, что их танки подходят к границам Саксонии. У восточных границ Саксонии стоят части Красной Армии. Мы знаем, что нам придется прорывать немецкую оборону: бандиты будут отбиваться. Но Красная Армия привыкла разговаривать с немцами оружием: так мы с ними и договорим наш разговор. Мы настаиваем на нашей роли не потому, что мы честолюбивы: слишком много крови на лаврах. Мы настаиваем на нашей роли потому, что приближается час последнего суда, и кровь героев, совесть Советской России вопиет: прикройте бесстыдную наготу архиепископа Мюнстера!

Гитлеровских полицейских посадите под замок до того, как они совершат новые злодеяния!

Немцев, которые "ловят русских", образумьте, пока не поздно - пока русские не начали ловить их!

Рабовладельцев пошлите на работу, пусть гнут свои наглые спины!

Добивайтесь настоящего мира не через 65 лет, а теперь, и не мюнхенски-мюнстерского, а честного, человеческого.

В нашем возмущении с нами все народы, узнавшие пяту немецких захватчиков, - поляки и югославы, чехословаки и французы, бельгийцы и норвежцы. Одним было горше, чем другим, но всем было горько, и все хотят одного: укротить Германию. С нами солдаты Америки, Великобритании, которые видят теперь жестокость и гнусность гитлеровцев. Корреспондент "Ассошиэйтед пресс" пишет, что солдаты 2-й танковой дивизии, увидев, как немцы мучили русских военнопленных и еврейских девушек, сказали: "Самое худшее, что мы можем сделать с немцами, будет слишком хорошо для них". А в другом немецком лагере, собрав немцев перед трупами людей всех национальностей, американский полковник сказал: "За это мы будем вас ненавидеть до конца наших дней".

Близится день нашей встречи с нашими друзьями. Мы придем на эту встречу гордые и радостные. Мы крепко пожмем руки американскому, английскому и французскому солдатам. Мы всем скажем: довольно. Немцы сами себя назвали оборотнями. Но облава будет настоящая. Друзей архиепископа Галена, леди Гибб, Дороти Томпсон и прочих покровителей душегубов просят не беспокоиться.

Оборотней не будет: теперь не восемнадцатый год, хватит!

И на этот раз они не обернутся и не вернутся.

«Красная звезда», 11 апреля 1945 г.