«Индепендент», 27 июня 1999 г., Лондон

ФИЛИП НАЙТЛИ РАССМАТРИВАЕТ РАССКАЗЫ О «ЗВЕРСТВАХ» В КОСОВО В ИСТОРИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ

сли история и впрямь может служить уроком, то многие рассказы о зверствах в Косово, которые по-прежнему доминируют в прессе с конца войны, окажутся фальшивкой. Написанные и отснятые доморощенными "репортерами массовых захоронений", они могут какое-то время представляться страшным набатом правды: в конце концов, массовые захоронения были найдены. Некоторые из историй могут действительно оказаться правдивыми, но многие рассыплются при расследовании или просто с течением времени.

Когда страсти остынут - а хочется надеяться, что это произойдёт даже на клокочущих от ненависти Балканах - мы, может быть, даже услышим признания тех, кто сочинил эти истории. Сочинил? В случае Косово сочинительство было делом рук не британских журналистов, а тех, кто снабжал их информацией. Однако во время Бурской войны сама британская пресса сочиняла сотни историй о жестокостях - бурское население убило раненых британских солдат, бурские солдаты перебили про-британское население, буры казнили других буров, которые хотели сдаться, буры напали на палатки британского Красного Креста, в то время как отважные британские врачи и медсёстры перевязывали раненых.

Все эти истории были придуманы, высосаны из пальца журналистами - и отретушированы до полного правдоподобия уже дома мастерами, специализирующимися в изображении зверств. Нападение на палатки Красного Креста было даже признано заслуживающим отснятия на киноплёнку, которая затем и была представлена как подлинно документальная лента, вызвавшая волну ярости против чудовищ-буров. На самом же деле это была инсценировка с участием актёра Хэмпстеда Хита.

Но если мы хотим увидеть историю лжесвидетельств в их наихудшем варианте, нам стоит взглянуть на результаты работы комиссии Брюса в Первую Мировую войну. По мере чтения параллели с ситуацией в Косово и сербами представляются поразительными, потому что таковы они и есть. Комитет юристов и историков, возглавлявшийся лордом Брюсом, бывшим послом в США, составил отчёт, в котором утверждалось, что немцы систематически убивали, избивали, насиловали и притесняли невинных мужчин, женщин и детей в Бельгии. "Убийства, похоть и грабёж," писалось в отчёте, "царили во многих районах Бельгии в масштабах, несопоставимых с любыми другими войнами между цивилизованными нациями на протяжении последних трёх столетий". Отчёт приводил ужасающие подробности того, как германские офицеры и солдаты насиловали 20 бельгийских девушек на рыночной площади Льежа, как восемь немецких солдат закололи штыками двухлетнего ребёнка и как другие солдаты отрезали груди у крестьянской девушки в Мейне.

Подпись Брюса придала существенный вес этому отчёту, поэтому когда основные его результаты были растиражированы по всему миру, им многие поверили. Конечно, немцы совершали зверства в Бельгии, но не в том масштабе, как это было описано Брюсом. Только после окончания войны - когда это стало уже неактуально - правда всплыла на поверхность. Брюс не разговаривал ни с одним свидетелем. Отчёт был основан на 1200 показаниях, преимущественно бельгийских беженцев в Великобритании, взятых в обработку адвокатами. Ни один из свидетелей не был приведён к присяге, а сообщавшиеся ими слухи принимались за чистую монету. И несмотря на то, что показания должны были быть подшиты к делу в министерстве внутренних дел, к концу войны они таинственным образом исчезли.

В итоге, в 1922 г. отчёт Брюса подвергся резкой критике как британская пропаганда, а бельгийское правительство назначило комиссию по расследованию. Комиссия не подтвердила ни одного приведённого в отчёте случая зверства.

Профессиональные пропагандисты были в восторге от отчёта Брюса, потому что он бил в главную цель. Для продолжения войны надо было заставить британцев ненавидеть немцев так, как они никогда никого не ненавидели.

Истории о зверствах - проверенный и испытанный приём возбуждения ненависти. Он укрепляет сознание нации "доказательствами" развращённости неприятеля и его жестоких и дегенеративных способов ведения войны. Ваша война против него может, таким образом, быть представлена как праведная, как отстаивание ценностей цивилизации перед лицом варварства.

Именно это происходило и происходит с Косово. Президент Милошевич из президента-прагматика, с которым Запад до того вполне мог иметь дело, превратился в современного Чингисхана и, что очень существенно, в нового Гитлера. Такая завязка со Второй Мировой войной - войной за национальное выживание Британии - несла в себе сильный эмоциональный заряд.

Итак, все члены правительства, поддержавшие натовскую войну, начиная с премьер-министра, начали сдабривать свои речи словами типа "Холокост" и "геноцид" (интересно, по совету каких профессионалов пропаганды?) до тех пор, пока не укоренилась идея о том, что новый Гитлер, Милошевич, виновен не просто в зверствах, но в геноциде косовских албанцев, и что назревает новый Холокост.

Дон Маккей из газеты "Миррор" втиснул в свой репортаж упоминание о "печах в стиле Освенцима", которые могли быть использованы для сжигания тел албанцев на медных рудниках, управлявшихся сербами. Этого, конечно, могло и не быть, однако заголовок был недвусмысленным: "1000 трупов сожжена в рудничных печах".

Это подстрекательское ассоциирование Косово со Второй Мировой войной не только возбудило боевой пыл нации и воскресило в памяти времена былой славы, но и привело к тому, что стало почти невозможным протестовать против нынешней войны тем, кто испытывал отвращение, неловкость или просто сомнения - без того, чтобы быть обвинёнными в поощрении агрессора (призрак Чемберлена) или, того хуже, отрицании Холокоста (призрак неонацизма).

Пока шла война и британские журналисты не имели достаточного доступа в Косово, истории о зверствах сводились к обвинениям в "этнических чистках". Это двусмысленный и неуместный термин. Тим Аллен из Лондонской школы экономики отметил в "The Media of Conflict", что все войны являются войнами этническими. Таким образом, теоретически все победители могут быть обвинены в этнических чистках.

Когда война закончилась, НАТО, естественно, очень хотело предъявить общественности доказательства сербских зверств в Косово. Если бы их не оказалось, то вся конструкция, на которой держалась эта война, рухнула бы. К радости НАТО, пресса, милитаризованная до небывалой со времен Второй Мировой войны степени, была исполнена готовности помочь в этом.

Группы голодных корреспондентов наперегонки ринулись в Косово с одним сюжетом на уме - "зверства". Кто раскопает самое грандиозное и самое отвратительное? Министерство обороны даже приготовило карту, указывающую на возможные места массовых захоронений , чтобы помочь журналистам. Местные помощники тоже были готовы услужить.

К Крису Бёрду из "Гардиан" на улице подошёл албанец "с видом торговца порнографией". Он заговорщически прошептал:" "Il ya un massacre pas loin d'ici." ["Неподалеку отсюда есть место массовой казни" - франц.] И, когда это ни на кого не произвело впечатления, он торопливо добавил: "Двадцать трупов без голов".

В этой гонке за историями о "зверствах" здоровый скептицизм был забыт. Репортёры, похоже, готовы были поверить во что угодно, если только это помогало изобразить сербов чудовищами. Подвал, используемый сербской полицией, был описан как камера пыток. Но доказательства представляются весьма поверхностными. Ни один репортёр не спросил, почему это сербская полиция могла потратить три дня на уничтожение своих документов - телевидение показало нам кучи пепла - но не нашла времени скрыть якобы обличающие полицию пыточные инструменты и кастеты. А не могли ли это быть предметы, которые полиция изъяла у местных преступников? Кто знает? И кого это интересует?

Массовые захоронения не доказывают ничего. Как погибли люди, находящиеся в них? Судебно-медицинская экспертиза может дать какие-то ответы, но и тогда нам будет ещё далеко до доказательств, которые могли бы быть приняты в британском суде, рассматривающем дело об убийстве. Албанские свидетели могут говорить правду, но одно дело публиковать их истории - а совсем другое позаботиться о том, чтобы эти истории выдержали перекрестную проверку.

Некоторые корреспонденты сообщили об источниках их историй. Большинство из них не впечатляет. Мэгги О'Кэйн из "Гардиан" очень любит пользовать то, что называется "по данным разведисточников". Скажет ли она нам, когда это уже не будет иметь значения, что это были за источники? Другие ссылаются на рассказы пресс-секретарей НАТО или армии. Это также меня не впечатляет. Интересно отметить произошедший со времён Вьетнама поворот на 180 градусов во взаимоотношениях прессы и военных. Во Вьетнаме пресса крайне неохотно верила тому, что ей сообщали военные. В Косово пресса склонна верить всему, что говорят ей военные, потому что военные узурпировали тоги защитников морали, провозгласив эту войну «антивойной». Военщина бомбит во имя мира, во имя спасения и свободы - а те, кто возражает, это поджигатели войны, поощрители агрессора и нацисты.

Захватывающим зрелищем было интервью предствителя Британской армии относительно смерти двух гуркхов. Он изо всех сил старался не признаваться в том, что солдаты погибли, работая с американскими кассетными бомбами - чтобы не подвести своего премьер-министра, обвинившего сербов в их смерти. Тем временем албанские военные преступления против сербов похоже, начинаются. Как будут сообщать о них? Догматическая журналистика, не оставляющая места сомнению, не дающая общественности ни шанса выработать своё собственное мнение, довела нас до состояния, когда выражение даже малейшего сомнения в очередной истории о "зверствах" или крохотное несогласие с британской политикой в Косово рассматриваются почти как государственная измена, как нечто не просто непатриотическое, но безнравственное.

Скорбные времена. Однако если вы, как и я, считаете, что правду - самого забитого и загнанного беженца - попирали и попирают жестоко и бессердечно, давайте помнить о том, что даже махинации комиссии Брюса в конце концов были раскрыты. Посему не будем же падать духом.

(Филип Найтли - автор книги "Первая жертва» об истории войны, журналистики и пропаганды.)

Перевод с английского - Виктор Карелин, Михаил Ямщиков