одвиг наших отцов и дедов, ценой десятков миллионов жизней остановивших «коричневую чуму» на полях сражений Второй мировой войны, в нынешнем году не взволновал никого из мэтров российского и зарубежного кино. «Не нашлось» событий, историй и судеб, которые бы вызвали желание и потребность снять фильм о войне, достойный «Оскара». И это печально.

К очередной годовщине Победы по телевизору показали все прошлогодние военные кинохиты («Звезда», «В августе 44-го») – никакой громкой отечественной кинопремьеры не нашлось. Но дабы не оставлять дату без внимания, под нее подверстали премьеру «Пианиста», и не просто премьеру, но и визит в Москву одного из самых демонических режиссеров мира Романа Полянского. Как выяснилось, в России он уже бывал: в начале перестройки Полянский приезжал в Москву побродить по булгаковским подъездам – хотел снимать «Мастера и Маргариту», но студия «Уорнер бразерс» вдруг свернула с полпути, решив, что проект не будет коммерчески успешным. Так что и Роману Полянскому не удалось совладать с проклятым романом Булгакова. В 1992-м Полянский в паре с Натальей Негодой («маленькой Верой») снимался в Москве в фильме «Back in USSR». Путного ничего из этой картины не вышло, и теперь Полянский даже не помнит ее названия.

В свои 70 лет он выглядит так, как не каждый мужчина в 45: морщин почти нет, подтянутый, волосы взъерошенные, шикарный загар, чертовщинка в глазах. На пресс-конференции вокруг него грудились девицы, похожие на несовершеннолетних, а на вопрос молодой журналистки: «Как будете проводить время в Москве?» мэтр, ухмыльнувшись, ответил: «Оставьте телефончик!»

СПАСТИ ПИАНИСТА ШПИЛЬМАНА

«Пианист», который здорово походит на труд всей жизни режиссера, оказался, пожалуй, самым противоречивым фильмом в его карьере. Недоброжелатели немедленно осудили пожилого греховодника за то, что тот на старости лет взялся за беспроигрышную, «Оскаром» ценимую, тему холокоста. И свой «Оскар» Полянский наконец получил. Во время церемонии многие делали ставки: ну, кому же – Полянскому или Скорсезе? Или опять отставят обоих? До «Пианиста» Полянский номинировался трижды, Скорсезе до «Банд Нью-Йорка» – 4 раза. И все без взаимности. Ситуация уже походила на комическую. «Пианист» взял 3 «Оскара» из 7 номинаций («Банды Нью-Йорка» – 0 из 10 возможных), а в общей сложности по всему миру Полянский собрал 39 кинопризов, включая титул «Лучший фильм» в большинстве европейских стран.

«Пианист» – экранизированная биография польского пианиста Владислава Шпильмана. Безумно талантливый и невероятно популярный до войны Шпильман дожил до 1998 года, но после войны сочинил несколько шлягеров, придумал фестиваль в Сопоте, а прославился книгой воспоминаний о том, как его спасала судьба. «Что-то было в этом Шпильмане такое, что заставляло мир вращаться вокруг него, что притягивало к нему спасение», – сказал о герое картины сценарист-оскароносец Рональд Харвуд. И действительно, герой картины «Пианист» – полная противоположность тому, что называется героем.

Всю войну, пока его семья гибнет в концлагере, пока товарищи поднимают восстание в Варшавском гетто, пока над его соплеменниками глумятся фашисты, расстреливая их как бегущих зайцев, Шпильман отсиживается по углам и конспиративным квартирам, а под конец истории становится просто жалким. Но он не потеряет себя. Вместо грохота пушек Шпильман слышит музыку великого Шопена, и его пальцы бегают по воображаемым клавишам. Кошмар фашизма – это временно. Музыка – это вечно. Причем музыка в «Пианисте» не несет никакой назидательной функции, мол, слушайте ее, и вы станете высокодуховными. Она просто звучит – в осенней разрушенной Варшаве, в пустой квартире, где необходимо хранить тишину. И когда Шпильман, голодный и оборванный, сядет к роялю, чтобы доказать немецкому офицеру, что он действительно пианист, у того потекут слезы – то ли раскаяния, то ли горечи, то ли облегчения, то ли всего вместе. Немец спасет еврея от смерти. А сам сгниет в сталинских лагерях. И Шпильман не сможет спасти его.

Когда Эдриен Броуди, субтильный красавец с лицом Пьеро принимал свой заслуженный «Оскар», слезы потекли у автора этих строк. Броуди искренне не рассчитывал на награду – все-таки в конкурентах значились Николас Кейдж, Дениел Дей Льюис, Майкл Кейн и сам Джек Николсон – трижды оскароносец. На церемонии, полной антивоенного пафоса, Броуди вышел без всяких опознавательных повязочек и вместо обличительных речей передал привет другу, воюющему сейчас в Кувейте. Мол, постарайся вернуться назад. Для роли Шпильмана Броуди исхудал до 60 килограммов: несколько месяцев его морили какой-то зверской диетой, которая запрещала употребление углеводов. К началу съемок Эдриен потерял не только вес, но и интерес к жизни. На прошлом Каннском фестивале, когда Броуди раздавал интервью, казалось, что он все еще не может выйти из образа изможденного изгоя.

«Я не знаю, кого выбирает судьба, в этом и есть ее прелесть, – сказал мне Броуди. – Сам я не думаю, что талантливые люди находятся под особенным покровительством фортуны. Но может быть, талант – это и есть судьба. Или бесталанность – это рок. Я, например, снимался во Франции и пригласил Романа, не зная даже, найдет ли он время прийти. И он пришел. Но ведь я не встретил бы Романа, если бы не оказался во Франции, и если бы я не встретил его – не снялся бы в Пианисте. Все эти вещи, когда они случаются в правильное время в правильном возрасте и в правильном месте, заставляют меня верить в судьбу. Вещи случаются благодаря вашему таланту, вашей дисциплине, вашей работоспособности или просто благодаря случаю. Или не случаются».

ИЗГНАНИЕ ДЬЯВОЛА

На пресс-конференции, которую Роман Полянский дал в Москве, его, конечно же, спросили о вторичности «Пианиста» по отношению к «Списку Шиндлера». «Это совсем другая история, – ответил режиссер. – Объединяет эти фильмы только тема холокоста. “Список Шиндлера” – недавняя книга, а “Пианист” – мемуары реального человека, написанные сразу после войны. Безусловно, мне помогли личные воспоминания. Наверное, я снял этот фильм именно для того, чтобы наконец-то все это рассказать самому. Мне предлагали экранизировать “Список Шиндлера”. Но его действие происходит в Краковском гетто – именно том, где я когда-то жил. Я никогда не хотел экранизировать собственную жизнь. Я не верю в автобиографическое кино. А в случае с “Пианистом” я смог использовать свой опыт и в то же время не рассказывать о себе и своих близких».

Конечно, богатая событиями биография Полянского предполагала появление фильма про холокост, и даже странно, что сделал его он только в неполные 70 лет. Как будто решил покаяться за прежние грехи. Про «Пианиста» Полянский говорит: «Мой фильм направлен против всех дьявольских сил, которые есть в мире» (интервью телепрограмме «Магия кино»). Неужто правда покаяние? Неужто правда, до сих пор путаясь с проститутками, выпивая водку по утрам, этот человек-эпатаж, человек-скандал, сущий дьявол во плоти, отрекся, задумался о душе?

Роман Полянский родился в год прихода Гитлера к власти. Несколько раз бежал из Краковского гетто. Мать погибла в газовой камере. Чтобы спасти сына, отец прогрыз колючую проволоку и вытолкнул будущего режиссера в дырку. В 50-х, после неудавшейся попытки побега из антисемитской Польши, Роман оказался на съемочной площадке дебютанта Анджея Вайды. Роль в фильме «Поколение» определила его судьбу – он сам стал символом поколения.

Его манила дьявольщина. Он снимал кино о духах и вампирах, о сексуальных комплексах, которые превращают красавиц в убийц. Перебравшись из Польши в Америку, он снял «Ребенка Розмари» (номинация на «Оскар»), где главная героиня, зачав от Антихриста, обнаруживает, что кругом – слуги Сатаны. А вскоре после выхода фильма, в 1969 году, банда сатаниста Мэнсона зверски убила любимую жену Полянского, красавицу-актрису Шэрон Тэйт, которая была на девятом месяце беременности. За свои заигрывания с нечистью Полянский расплатился сполна. Уехал из Америки, три года не снимал, а потом предъявил миру мрачнейшего «Макбета». Он лишь чуть умерил свою страсть к демонизму, но не расстался с метафизическим злом. (Ровно через 30 лет после гибели Шэрон Тэйт режиссер снимет «Девятые врата», где его новая жена, актриса Эммануэль Сенье, сыграет зеленоглазую дьяволицу.)

Крупными неприятностями обернулась для Романа Полянского и его инцестуальная драма «Китайский квартал» (вторая номинация на «Оскар» – просто звериный оскал фортуны). Вместо статуэтки номинант получил 42 дня тюрьмы: в 1978 году на вилле своего друга Джека Николсона, тоже большого любителя поразвлечься, Полянского застали за распутными действиями с девушкой 13 лет. Ему пришлось сбежать во Францию и после этого никогда не возвращаться в Америку, даже за «Оскаром». Кстати, посмотрев «Пианиста», «жертва», которой сейчас уже 38 лет, заявила, что фильм прекрасен, она прощает своего насильника и просит всех забыть о том, что он с ней сделал в прошлом.

Если бы Роман Полянский позволил кому-нибудь экранизировать свою жизнь или сделал бы это сам, то получился бы блокбастер покруче «Игр разума» и «Часов». Но он не верит в биографическое кино. Может быть, он не так уж неправ.

Елена Слатина

РОМАН ПОЛЯНСКИЙ: «ВСЕ МЫ ПО-СВОЕМУ ГЕРОИ»

– После просмотра «Пианиста» я спускалась в лифте с молодыми девушками, которые, обсуждая фильм, говорили примерно так: «Тоже мне героизм – бегать от фашистов». Правильно ли утверждать, что Шпильман – герой? И что такое героизм для вас?

– Во-первых, люди все разные. Есть пианисты, есть герои. И не все пианисты могут быть героями, так же как не все герои могут замечательно играть на фортепьяно. Все мы по-своему герои. Просто Шпильман – он такой тонкокожий. А те, кто его спасал, кто подвергал себя опасности ради него, те, безусловно, герои. Вообще же мой фильм – о силе музыки и о силе человеческого духа. Он направлен против всех дьявольских сил, которые есть в мире.

– Вы когда-нибудь задумываетесь о том, а что было бы, если бы евреи сопротивлялись?

– В «Пианисте» мне очень хотелось ответить наконец на этот дурацкий вопрос. Евреи не сопротивлялись потому, что в жизни не бывает так, как в кино. Это в кино шесть миллионов евреев могут подняться и сказать: «Все, начинаем бороться!» Но на самом деле сначала вам запрещают сидеть на скамейках в парке, потом хранить деньги в банке, потом обязывают носить звезду Давида на рукаве, потом загоняют в один район и возводят вокруг него стену, потом отсылают в лагеря, в печи и газовые камеры. И каждый раз эти люди – а среди них есть родители с детьми, старики – думают, что хуже уже быть не может. Надо только чуть-чуть потерпеть – и все пройдет, потому что этот абсурд долго продолжаться не может. В конце концов наступает время, когда те, у кого еще остались силы, начинают собирать оружие и планировать восстание. Их, тех, кто решил не жить на коленях, а умереть достойно, в итоге набралось не так уж мало – 60 тысяч.

– Что вы почувствовали, когда получили-таки «Оскар»?

– Странное было ощущение. Я смотрел трансляцию и ни на что не надеялся. Пока мы проигрывали номинации – свет, костюмы, я был спокоен и равнодушен. Но когда вдруг «Оскар» достался Эдриену Броуди, я заволновался. В то, что Эдриен его получит, никто не верил. Ставки за него делали один к двадцати двум. А уж когда на сцену пошел мой сценарист Рональд Харвуд, тут у меня промелькнула мысль, что могут что-то и мне дать.

– На церемонии вы не присутствовали. При каких обстоятельствах вам передали награду – торжественно?

– Никакой торжественности. Просто прислали по почте.

– Означают ли три «Оскара» «Пианисту», что Америка вас простила?

– Это ничего не меняет в моих отношениях с Америкой.

Записала Елена Слатина