режде, чем, прервав Ю. Графа, вставить свое слово в дискуссию, ведущуюся на страницах "Дуэли", должен признаться, что, как мне вначале казалось, опровергнуть утверждения так называемых "ревизионистов" должен тот, кто уверен: холокост был.
Одним из первых откликов-возражений на "Аферу холокоста" Юрия Мухина была статья нашего читателя Михаила Курноса, поступившая по интернету. Еще до ее публикации в "Дуэли" N 13 (добавлю, без сокращений), я сообщил ему об этом и предложил поспорить на наших страницах непосредственно с доводами Юргена Графа, автора "Мифа о холокосте". Я полагал, что тот, кто искренне заинтересован в установлении истины, не упустит такой возможности или, в крайнем случае, объяснит, почему он не может этого сделать.

После месячного молчания с его стороны мое письмо в качестве неназойливого напоминания было опубликовано в "Дуэли" N 15. В ответ - ни гу-гу. Наконец, в N 16 мы еще раз полностью повторили статью М. Курноса, теперь уже с развернутым ответом на его вопросы Ю. Мухина. Гробовая тишина.
У меня нет оснований думать, что за эти несколько месяцев с нашим читателем произошла личная катастрофа, перекрывшая ему доступ и к прессе, и к интернету. Остается предположить, что с доводами Ю. Графа или других "ревизионистов" он смог ознакомиться (как достать книгу, он нас не спрашивал), но серьезных возражений противопоставить им не может, а принять не хочет. Остается молчать.

Однако это не означает, что наши читатели должны быть лишены всестороннего освещения проблемы холокоста, о чем я и писал М. Курносу. Поэтому, коль скоро он не решился публично "прощупать" Ю. Графа на достоверность его выводов, придется это сделать мне - инициатива, как известно, наказуема.

КАК ПРОВЕРИТЬ?

В сущности, главный вопрос, который встает после прочтения "Мифа о холокосте": насколько изложенное в нем - правда? Мы уже привыкли, что пресса, ТВ и правительство с президентом нам постоянно врут, почему бы это не сделать и Ю. Графу? Его многочисленные ссылки на немецкие, израильские, американские и прочие источники вряд ли чем помогут - кто и где их достанет, прочтет на языке оригинала и вообще возьмет на себя этот труд? Да, собственно, и надо ли их искать, когда вокруг море литературы, фильмов и т.п. о Второй мировой войне и всюду приводится либо общая картина, либо ужасающие детали холокоста?
Но стоит только попытаться проанализировать суждения Ю. Графа, прибегая к этим описаниям, как тут же сталкиваешься с проблемой: в основном это художественные произведения "на основе реальных фактов". То есть с одной стороны, вас уверяют, что дело было именно так, а с другой, какие претензии могут быть к автору, если он в чем-то неточен, ведь он имеет право на некоторый домысел!

Примером такого рода может быть демонстрировавшийся у нас недавно по ТВ спилберговский "Список Шиндлера". Его черно-белые кадры как бы предназначены для иллюстраций будущих "Энциклопедий холокоста", хотя никаких гарантий в достоверности воспроизводимых этим фильмом деталей исторических событий, естественно, нет. Равно как и ответа на вопрос, насколько далеко простерлось авторское воображение в их реконструкции (Спилберг - признанный мастер фантастических фильмов ужасов).
Документальные исследования большинства наших историков в основном посвящены Великой Отечественной войне, о холокосте в них говорится в числе прочих военных событий. Поэтому отсутствие в них тех или иных искомых его доказательств всегда может быть парировано ссылкой на то, что это не основная тема работы. Следовательно, доказательства вроде бы есть, но в данном случае остались "за бортом" за ненадобностью. То есть проверить снова негде.

Наконец, переводная литература по холокосту, как верно отмечает Ю. Граф, с "ревизионистами" по существу поднятых ими вопросов, как правило, не спорит. Она приводит свою систему доводов, как бы не замечая существования этих вопросов, свой длинный перечень ссылок на столь же труднодоступные для рядового читателя источники, и в этом смысле не более доказательна для него, чем "Миф о холокосте". Следовательно, ему остается только выбрать позицию, в которую верить, что при явном преобладании "холокостной" литературы является делом почти предопределенным.

Тем не менее, выход из замкнутого круга все же нашелся. В моей библиотеке сохранилась достаточно редкая для нашего времени книга - сборник "СС в действии. Документы о преступлениях СС", вышедшая в переводе с немецкого в 1969 году (Москва, "Прогресс"). Тоненькой книжкой ее не назовешь - 624 страницы убористого текста с предисловиями и послесловиями, основное содержание - только документы с фотокопиями их оригиналов, фотографии, планы, карты. Помню, в свое время она произвела на меня весьма убедительное впечатление: как еще можно сомневаться в преступлениях германского фашизма перед такой лавиной материалов! Хотя, конечно, документы не беллетристика, подряд читать не станешь. Да и сама их тема не относится к числу приятных.
Тем интереснее было вернуться к этой книге почти через тридцать лет, чтобы сопоставить приводимые в ней факты с разоблачениями Ю. Графа.

Однако прежде необходимо сделать несколько поясняющих замечаний.
Во-первых, сборник является переводом уже восьмого, исправленного и переработанного немецкого издания 1967 г. То есть можно предположить, что подавляющее большинство изъянов и пробелов, если они и были в предыдущих семи изданиях (первое вышло в 1957 г.), за 10 лет устранено. Таким образом, он содержит самые убедительные документальные доказательства по своим темам.

Во-вторых, среди его разделов есть те, которые являются непосредственным объектом опровержений Ю. Графа: "IV - Документы и сообщения о преследовании и истреблении евреев" (объем - 76 страниц) и "V - Документы и сообщения о фашистских концентрационных лагерях" (124 страницы). Следовательно, ссылка на то, что сборник "не совсем той направленности" не может иметь места (относящиеся к этим темам документы есть и в других разделах).

В-третьих, хотя "СС в действии" появилась задолго до выхода первой работы Ю. Графа, его составители вполне осведомлены о доводах "ревизионистов". Вот, например, цитата из послесловия:
"Так, ежемесячник "Ди анклаге" - орган "пострадавших от войны и лишенных прав" 1 января 1955 г. бесстыдно заявлял: "Немцы никогда не убивали, не уничтожали в газовых камерах, не вешали и не расстреливали 6 миллионов евреев". Журнал утверждал, что ни в одном концентрационном лагере не было "газовых камер или других устройств, приспособленных для массового уничтожения людей". Более того, эти устройства при "ближайшем рассмотрении оказались установками, смонтированными после войны, которые даже не были настоящими, а лишь бутафорией" (стр. 587).
Поэтому очевидно, что цель подбора документов - разбить эти утверждения в пух и прах.

ОТ КОГО ЛЕТИТ ПУХ

Первая констатация, к которой приходишь даже при беглом просмотре материалов сборника - упреки Ю. Графа в крайне сомнительном характере доказательств холокоста небеспочвенны.
Несмотря на обилие снимков концлагерей, в книге нет ни одной фотографии или хотя бы плана газовой камеры и ни одного документа военного времени об их строительстве, использовании или уничтожении. То, что есть - это либо приговоры послевоенных трибуналов, либо признания бывших комендантов и охранников лагерей, находившихся под судом у союзников, либо свидетельства бывших заключенных.

Приговоры констатируют наличие газовых камер, но не ссылаются при этом на какие-то материальные доказательства их существования. Признания и свидетельства рисуют мрачную картину уничтожения миллионов людей в этих камерах, но при этом приводят те самые детали, на техническую невозможность которых указывает Ю. Граф. От гигантской вместимости камер в 2000 человек (комендант Освенцима Гесс, стр. 338), до огромного пламени из труб крематория, освещавшего окрестности заревом (свидетельница Вайан-Кутюрье, стр. 309). Или справки о производительности крематориев в Освенциме (стр. 343), дающей цифру в четыре раза больше максимально возможной даже на нынешней технике.

То же касается и "душегубок" - их фотографий или иной относящейся к ним документации нет, а ведь эти машины, если верить фильмам, встречались в оккупированной зоне пачками чуть ли не на каждом шагу. В качестве свидетельства в сборнике приводится некое письмо одного эсэсовца другому, датированное 1942 годом (стр. 522-523). В нем говорится о двух типах таких машин, которые, как утверждается, использовались в полевых зондеркомандах по всей Украине. При этом речь идет о возможности их ремонта либо в специальной мастерской в Мариуполе, либо об отправке в Берлин, производителю.

Если это так, то предположить, что все "душегубки", как и газовые камеры, к концу войны разобрали по винтику, так что и следов не осталось, а все относящиеся к ним приказы и чертежи уничтожили, очевидно, нелепо. Как следует из предисловия к "СС в действии" (стр. 9), были найдены архивы Геринга (ответственного за "окончательное решение еврейского вопроса" в рейхе) и Гиммлера, министр вооружений Шпеер сам передал всю документацию своего министерства американцам. От Ганса Франка, генерал-губернатора Польши (где действовали, согласно "холокостникам", и газовые камеры, и "душегубки"), остались десятки томов его дневника, где он чуть ли не поминутно фиксировал все увиденное, услышанное и подуманное. Союзникам в конце войны достались даже опытные образцы немецкого оружия, существовавшие в нескольких экземплярах, которые сейчас экспонируются в музеях. И ни одной "душегубки" или ее чертежа?

Все немецкие документы по "окончательному решению еврейского вопроса", в том числе самый подробный из них, так называемый "ванцзейский протокол", если поясняют содержание этого "окончательного решения", то говорят лишь о депортации и поощрении еврейской эмиграции. В тех немецких документах сборника, где встречается термин "особое обращение", никакой его расшифровки не приводится. Утверждать, как это делается в послевоенных приговорах и "показаниях под присягой", что он означает именно уничтожение людей в газовых камерах, а не, например, дезинфекцию или перевод на карантин, конечно, можно, но документально подтвердить это нечем.
К этому стоит добавить одну странную особенность фотокопий документов, приводимых в сборнике: в наиболее сомнительных случаях они отсутствуют. В частности там, где речь идет об "особом обращении" (например, стр. 415) и где немецкий оригинал мог бы позволить выявить оттенки перевода или оформления документа, более точно указывающие на его смысл.

Просто экономией места этого не объяснить. Скажем, перевод довольно банальной таблицы с расчетом рабочего времени заключенных (стр. 278-279) или справки об их использовании в военной промышленности (стр. 403-404) снабжены фотокопиями, а оригинала уникального письма-описания действий "душегубок" нет. Пять однотипных сводок о числе казненных в берлинской тюрьме - все имеют фотокопию оригинала (стр. 156-160), а уже упомянутая справка о фантастической производительности крематориев в Освенциме, разумеется, не имеет.

Я лично не думаю, что эти оригиналы совершенно отсутствуют, где-то они, наверное, есть. Но воспроизведение их фотокопий, видимо, помогло бы при такого рода сомнениях попристальней приглядеться к их подлинности. Похоже, это понимали и составители сборника, и потому решили не рисковать.
Остается заключить, что Ю. Граф, перечисляя "доказательства холокоста", приводит их точно, и каких-то данных, от анализа которых бы он сознательно уклонялся, нет. Зная это, читатель может самостоятельно сделать вывод об убедительности его доводов.

ПРАХ ОТ ПУХА

Но те документы, которые есть, при внимательном прочтении открывают весьма неожиданные для нас детали, косвенно характеризующие обстановку "холокоста".

Так, например, Франц Цирайс, бывший комендант Маутхаузена, получивший несколько пуль от американцев, перед смертью подписал показания с целым ворохом самых феерических подробностей уничтожения людей. Не буду на них останавливаться, в конце концов, это делает сам Ю. Граф. Однако среди прочего, в свидетельстве Цирайса говорится: "Имущество заключенных-евреев стало предметом широкой торговли. Например, одеяло стоимостью 6,20 марки продавалось за 100 марок" (стр. 347).
Стоп. Продавалось кому? Очевидно, не местным жителям - ведь у них оно как раз и стоило 6,20 марки. По тем же причинам и не охране концлагеря. Значит, заключенным, а откуда у них было по сто марок?
По подбору свидетельств видно, что этот вопрос беспокоил и тех, кто вел эти допросы после войны. Поэтому в целом ряде "показаний под присягой" сборника особо подчеркивается, что сами заключенные никакой зарплаты не получали, поскольку она полностью присваивалась СС (например, свидетельства члена правления "ИГ Фарбениндустри" Отто Амброса и инженера Вальтера Дюррфельда, стр. 410).

В то же время в перечне от 10.4.1943 г. дочерних объектов немецких фирм, находящихся под управлением СС в концлагерях, среди каменоломен, деревообрабатывающих, текстильных, сельскохозяйственных и прочих предприятий значатся хлебопекарни и мясные лавки в Ораниенбурге (Бухенвальде), Дахау и Освенциме (стр. 289). Для охраны они, в общем-то, без надобности - могли купить, да еще поторговавшись, в расположенных рядом населенных пунктах, как это происходит, скажем, в наших лагерях. А на что покупали мясо в лавках их основные клиенты - заключенные, в том числе евреи? И зачем их снабжать мясом, если идет война и холокост?

В целом же, если рассматривать только приводимые в сборнике немецкие документы военного времени, становится очевидным, что гитлеровцам, прежде всего, нужна была рабочая сила: их собственная уходила на фронт. Ради этого они откладывали идеологические проблемы и установки "на потом".
Для примера можно упомянуть о двух приказах ноября 1941 г. о транспортировке и освобождении от казни советских военнопленных ради использования их труда в лагерях.

Впрочем, и здесь фотокопии этих документов отсутствуют, а сомнения в том, не подправили ли их слегка для убедительности, возникают. Судите сами, вот выдержка из депеши от 9 ноября 1941 г.:
"Коменданты концентрационных лагерей жалуются на то, что от 5 до 10 процентов русских, подлежащих казни, доставляются в лагеря мертвыми или полумертвыми. Это производит впечатление, как будто шталаги хотят таким образом избавиться от этих заключенных" (стр. 323).

Спрашивается, если заключенные доставляются в концлагеря именно для казни, то в чем проблема? Начальству концлагерей только работы меньше, и оно должно не жаловаться, а благодарить за это. Не говоря уже о том, зачем тащить для этого заключенных из полевых лагерей (шталагов) в концлагерь, загружая необходимый для военных целей транспорт?
Или, например, комендантам всех концлагерей неделей позже объявляется, что для всех русских военнопленных, пригодных для работы на каменоломнях, включая комиссаров, казнь откладывается. Приказ требует составить поименный список таких военнопленных. Далее следует:
"На этом списке лагерный врач должен сделать пометку, что у него нет возражений с медицинской точки зрения против использования соответствующих заключенных на работах" (стр. 326).
Чего ради? Как и в предыдущем документе, очевидно, что здесь что-то лишнее, или казнь, или забота о здоровье.
Как бы то ни было, из обоих приказов следует, что дефицит рабочих рук в Германии давал себя знать уже в 1941 году и далее, естественно, только нарастал. Он вынуждал искать их везде, где только возможно, включая явно нежелательные для гитлеровцев категории заключенных. На этом фоне холокост как поголовное уничтожение нескольких миллионов работников не мог быть расценен иначе, как крупномасштабная экономическая диверсия против рейха. Ее осуществление в годы войны было бы сродни экономическому харакири. И нас убеждают в том, что Германия на него сознательно пошла?

Как видите, опровергнуть доказательность утверждений "ревизионистов" довольно непросто, во всяком случае, гораздо труднее, чем "холокостников". Думается, М. Курнос не зря уклонился от моего предложения. Но это не означает, что вместо него этого не может сделать кто-то другой. Поэтому я вновь обращаюсь, на сей раз уже к любому стороннику "холокоста": разбейте доводы Ю. Графа публично в "Дуэли".

СПОР БЕЗ ДОВОДОВ

Даже по дискуссии на наших страницах нетрудно заметить, что критики "ревизионистов" идут не по пути исследования их аргументов, а пытаются принизить их значение. Неужто потому, что им нечего сказать по существу?
М. Курнос с явно проглядывающим пренебрежением сравнил "тоненькую книжку" Ю. Графа с тоннами "холокостной" литературы. Ну и что? Толщина книги свидетельствует в большей мере о финансовых возможностях автора или тех, кто его поддерживает, чем о весомости их аргументов. В том, что у "холокостников" они гораздо выше, никто и не сомневается. Но тем научный спор и отличается от покера, что в нем не удается "задавить" оппонента своим кошельком, позволяющим любые ставки. Если, конечно, играть по-честному, а не передергивать карты. Что, впрочем, у профессиональных шулеров считается "заподло".

Юрий Мухин уже писал о невозможности и бессмысленности массового уничтожения трупов "жертв холокоста" в муфельных печах крематориев (см. "Дуэль" N 16). К несчастью для сторонников "теории холокоста", в концлагерях строились именно такие печи. Ну так объясните нам, как с их помощью планировалось в рейхе массовое уничтожение людей. Почему молчите?
Или, например, согласно показаниям уже упоминавшегося коменданта Освенцима Гесса, в газовую камеру площадью 210 кв. м набивали по 2000 человек для отравления газом. Откуда взялись эти цифры, понятно: одна - это площадь помещения в лагере, которое называют газовой камерой, без второй не выйти на искомую "производительность" - несколько миллионов жертв.

Попытаемся представить себе все это предметно. 2000 человек - это примерная емкость битком набитого в часы пик в летнее время поезда московского метро из 8 вагонов. Можно ли уплотнить их до трех вагонов - примерной площади "газовой камеры"? Если да, то газа уже не потребуется, достаточно будет одной давки, да и все равно такое количество людей в нее не вместить. Тот, кто это утверждает, должен, как минимум, объяснить, как это делалось, не говоря уже про доказательства.
М.М. Марков в колонке педанта ("Дуэль" N 20) во многом справедливо указывает на массу неточностей первой книги Ю. Графа, опубликованной в 1993 году (многие из них исчезли в "Мифе о холокосте", изданном в 1996 г.). Большинство из этих неточностей относится к Советскому Союзу, о котором Граф пишет как бы попутно, поскольку основной темой его исследования он не является. Неудивительно поэтому, что, воспроизведя без критического анализа штампы антисоветской пропаганды прошлых лет, Ю. Граф попался на ту же удочку, с которой боролся сам, ревизуя общепринятые утверждения.

Однако там, где эти утверждения являются темой его исследования, самому М.М. Маркову следовало бы подходить к их критике с большей осмотрительностью. Так, например, утверждать, как это делает он, что "переделать душегубку в обычный автомобиль можно за час", способен лишь тот, кто по-настоящему не знаком с его устройством. Смею уверить как автомобилист с 17-летним стажем, что установленных в кабине водителя рычагов регулирования токсичности выхлопных газов (о чем говорят свидетельства "душегубок", в частности, упоминаемое мной выше "письмо эсэсовца") в нормальных автомобилях нет и никогда не было - за ненадобностью. Их устройство - отнюдь не тривиальная проблема, поскольку требует точной регулировки карбюратора двигателя на ходу автомобиля, причем так, чтобы машина не заглохла. Не говоря уже о проблеме герметичности кузова и создания параллельной (помимо основной) системы выпуска газов, что предполагает серьезные конструктивные изменения. Если же просто отвести в кузов выхлопную трубу, то любому из находящихся в нем достаточно будет заткнуть ее тряпкой, или даже закрыть рукой и машина встанет.
Упрекая Ю. Графа в легковесности отдельных его суждений, М.М. Марков в данном случае пишет так, будто чертежи "душегубки" валяются у него где-то под рукой, на письменном столе. Если так, пусть немедленно опубликует, их очень не хватает всем: и сторонникам, и противникам "холокоста".

ТЕХНОЛОГИЯ САМООБМАНА

В конечном счете, эта автомобильная история показывает, насколько легко попасть в пропагандистские силки даже при искреннем желании докопаться до истины. В "Списке Шиндлера" действие "душегубки" показано мельком и нарочито буднично: ну, загнали в кузов народ, сунули в него шланг, соединенный с выхлопной трубой, и поехали! На этом попадаются даже опытные аналитики, если не успевают сообразить, что им втюривают бессмыслицу, и затем легко достают из подсознания мысль: переделать нормальную машину в "душегубку" - плевое дело. В этом, безусловно, мастерство Спилберга как автора киномистификаций: здесь, как и в игре в "наперстки", подмена шарика должна происходить походя и мгновенно. Трюк, которым удается "кинуть" сразу миллионы клиентов, конечно, достоин семи Оскаров.
Характерные примеры такого самообмана видны в статье узника концлагерей В.Н. Карзина "Свидетель" ("Дуэль" N 22). Если внимательно вчитаться в нее, замечаешь, что Карзин пишет о двух категориях фактов: тех, очевидцем которых был лично он сам, и тех, о которых ему стало известно уже потом, после освобождения.

Проведя несколько лет в трех концлагерях, два из которых по сегодняшний день считаются "лагерями уничтожения", он пишет о существовавших в них "разнообразных видах газовых камер и крематориев большой производительности". При этом ссылается на печать тех лет, кинохроники, различные документы, короче, на все, кроме собственного опыта. Как же так? Несколько лет пробыл в самом центре этих событий и ничего не видел сам?
Видел, конечно. Но то, чему был свидетелем лично (евреи-надзиратели, нормальный паек евреям в 1945 г. в Маутхаузене) в мифологию холокоста не укладывается. А то, что укладывается, типа "особого обращения" как синонима уничтожения, почему-то всегда становится известным уже "потом". Странные совпадения, не правда ли?
В.Н. Карзин пишет о своем личном номере в Освенциме в декабре 1943 г. - 10725 и справедливо обращает внимание на то, что "это были очень маленькие номера". Логичный повод для размышления, сколько же всего было заключенных его категории, прошедших через этот лагерь. Объяснение, разумеется, находится "впоследствии" - новым заключенным переданы номера старых, ранее уничтоженных в лагере. А зачем?

Передавать таким образом номера - лучший способ запутать отчетность. Можно, конечно, предположить, что в 1943 году гитлеровцы, наверняка зная о своем неминуемом поражении, стремились сбить с толку будущие расследования. Хотя в это не очень верится. Но тогда уж лучше было вообще не вести никакого учета!
Сравните для примера подход к номерам паспортов или денег. Люди умирают, купюры изнашиваются, но о том, чтобы передавать по наследству новым номера старых никто и не помышляет. Поскольку тогда каждый новый номерам придется давать выборочно, да и какой смысл экономить цифры? А вот по уникальному номеру можно сразу установить жизненный путь и человека, и документа, и банкноты.

Сама наколка номера на груди, по идее, предназначена как раз для того, чтобы один узник не мог выдать себя за другого. Так чего ради самим организаторам такого учета его же и саботировать?
Или, например, заполняемые заключенными стандартные карточки с сообщением о тяжелой болезни и критическом состоянии. Можно, конечно, воспринимать их как предвестник скорого массового уничтожения. Только кому потом рассылать эти сообщения? Родственникам? Чтобы и они были в курсе холокоста? Или хранить их в канцелярии для будущего отчета перед судом союзников?
Разумеется, В.Н. Карзин если в чем-то заблуждается, то вполне добросовестно. Пропагандистская лавина, обрушившаяся на всех нас, основательно промыла мозги и вбила в головы штампы "холокоста" даже там, где свидетель видел скорее обратное. На этом и построена технология самообмана: заставить человека поверить прежде, чем он успеет проверить, и тем побудить его добровольно и самостоятельно подыскивать собственные доказательства привитому чужому замыслу.

В заключение хочу еще раз выразить надежду, что кто-либо из сторонников холокостной теории решится оспорить доводы Ю. Графа по существу, а не по принципу "у вас вся спина белая". Надеюсь потому, что любому, будь то еврей или нееврей, вряд ли приятно осознать, что его десятилетиями водили за нос, а людские страдания в годы войны обратили в высокодоходный бизнес. А в особенности убедиться в том, кто это сделал.
Юрген Граф, безусловно, прав в том, что если холокост - миф, то он многое меняет не только в оценке исторических событий, но и в понимании происходящего сегодня в России. Поэтому мы пошли, несмотря на ограниченные рамки газетной площади, на публикацию "Мифа о холокосте". Мы же готовы опубликовать его опровержение. Ради того, на что наши читатели имеют право - установление истины.