Беседу с президентом «Международного объединения кинематографистов славянских и православных народов» ведет Анатолий Самарин ,

ответы собеседника на его вопросы выделены в тексте курсивом


Часть I. «Всегда – в атаке…»

А.С.: Для людей старших поколений Ваше имя прочно связано, прежде всего, с образами из потрясающих фильмов Андрея Тарковского, с которым Вам посчастливилось работать уже в очень юном возрасте. Будучи еще 14 летним подростком, Вы великолепно сыграли в «Ивановом детстве» незабываемую роль стойкого мальчика-бойца. Эта роль оказалась для Вас, как мне кажется, настоящим жизненным символом. И дальше, как в искусстве, так и в жизни, Вам удается, реализуя свои разносторонние дарования актера, режиссера, поэта, общественного деятеля, всегда оставаться русским воином, защитником нашей культуры, человеком долга, отваги и чести. Видел, как Вам вручали недавно по справедливости награду «Чемпиону чемпионов» за вклад в развитие русского боевого искусства.
Как сложился у Вас такой бойцовский характер? Кому или чему обязаны Вы своей внутренней стойкостью и огромной внутренней энергией?

– Иногда мы думаем в нашей гордыне, что вот мы такие особенные, сами добившиеся того, чего мы добились. Это и есть заблуждение нашей гордыни. Как говорил поэт Державин:
Но сам собой я быть не мог,
Твое созданье я, Создатель,
Твоей Премудрости я - тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь.
Так вот все, что есть во мне: и характер, и стойкость, которые я сам ощущаю, - они есть - этим я обязан генетике, моим предкам, ибо мой прапрадед по отцовской линии был сподвижник Богдана Хмельницкого – казачий полковник Бурляй. Он был послан Богданом Хмельницким в Москву с посольством, которое направлялось туда с просьбой о присоединении Украины к России. Я же рожден в Москве, я – «асфальтовый» такой мальчик. И вроде бы не должно было проявиться то, что во мне потом проявилось. Но почему-то асфальт был пробит вот этим стержнем, который пронзает личность человека. И все пошло дальше так, как есть. Один из духовных наставников моих, один из первых таких наставников – архимандрит Олимпий, настоятель Псково-Печерского монастыря, говорил мне, когда мне было так лет двадцать – двадцать два, тебе будет просто до тридцати лет. Потом тебе будет очень трудно, но ты многое одолеешь. Он был прав: до тридцати лет я был удачником, заласканным критикой и критиками с самого детства. Я помню, как они меня – четырнадцатилетнего мальчика после «Иванова детства» гладили по головке в Доме кино и говорили мне: «Ты – гений, ты играешь как большой артист». Я считаю, что такое говорить мальчику в столь юном возрасте – это очень опасно. Но я их прощаю, я выстоял и очень быстро понял, что не только такой же, как и все, я в чем-то даже и хуже многих и для того, чтобы стать лучше – этот путь беспределен – нужно прикладывать усилия. Поэтому всю жизнь я пытаюсь отделываться от всего дурного в себе и тянуться ко всему самому хорошему.
…Своим характером я во многом обязан моим родителям. Матерью моей я силен. Истинно русская мать. Нас было четверо детей. И у нее было пятнадцать внуков и правнуков. Она для меня пример отношения к отцу. Я никогда в жизни в родительском доме не ощущал напряжения. Она умела как-то все пригладить. Отец - сын казаков и сын русских артистов, человек прямой, такой же, кстати, и я. От него я унаследовал этот стержень. Он не принимал никакой режим даже тогда, когда это было очень опасно. Ни сталинский, ни, тем более, хрущевский. Он так поносил Хрущева, а уже было тогда телевидение, и отец мог анализировать все, что тот делал. И мать ему говорила: «Тише-тише, Петя, что-ты». А он и потом… прямым текстом - и Брежнева и всех. Вольный казак! И как он уцелел, не знаю. Но он мне, видимо, передал вот эту крепость наших предков и с этим я пошел дальше.

А.С.: Известно, что один в поле – не воин. И как раз в этой связи у вас – наряду с другими талантами – раскрылся редчайший дар – объединять сердца, собирая вместе людей с бойцовскими качествами, которые готовы защищать Отечество. Молодой богатырь из Хабаровска говорил недавно на Форуме РБИ, что столь много чистых людей он никогда не видел вместе, что личности с подобными качествами попадались ему только на войне, в бою. Когда видишь их наяву сплоченной когортой, то понимаешь, что не все потеряно, что нынешним поколениям суждено познать не только горечь поражений, что у нас есть шанс выйти из испытаний с честью.
Кстати, почему в последнее время Вы занялись столь необычным делом как проведение состязаний по русскому боевому искусству? И как вы оцениваете опыт первого такого Форума РБИ, который состоялся в Сергиевом Посаде?

– Если бы мне еще полгода тому назад сказали, что я проведу Форум русского боевого искусства, то я бы очень удивился, с какой стати, я ведь занимаюсь тем, что мне близко: творчеством, кинематографом, театром. Но так вышло, что совершенно внепланово – я думаю, по промыслу Божьему – появился новый форум для нас – I Международный форум Русского боевого искусства «Золотой Витязь», который прошел в марте 2005 г. в Сергиевом Посаде. История его рождения – очень проста. В июле месяце прошлого (2004 года) я привез десятилетнего моего сына Илью в один причерноморский лагерь, в котором проходил ежегодный спортивный сбор, организованный Александром Ивановичем Ретюнских – руководителем Федерации Русского боевого искусства. А мы с Александром Ивановичем давно общаемся, и он предложит приехать к нему. Я откликнулся и привез к нему сына, просто для того, чтобы сын прикоснулся к мужскому началу, чтобы тем самым чуть-чуть помочь ему развиться. И там – за чашкой чая, когда Александр Иванович рассказывал, как не дают ему поднять любимое его дело, с каким трудом приходится пробивать его в мире спорта, – я ему предложил провести совместно Форум Русского боевого искусства под эгидой «Золотого Витязя». Ему эта идея очень понравилась, а я понимал, что мы окрепнем вместе с этим оба, что выиграют обе стороны, что мы передадим наши все ресурсы, наше умение и практику проведения подобных мероприятий, все контакты, имеющиеся у «Золотого Витязя» для того, чтобы помочь поднять это новый форум. Так оно и вышло.
И мы начали готовиться, но мы довольно поздно начали это делать. Мы выбрали время для форума – март месяц, поскольку в мае у нас уже намечен очередной кинофестиваль, подготовка к которому поглощает и апрель, а за ним следует театральный форум, так что позднее уже некогда было бы его проводить. Поэтому единственным сроком проведения спортивного боевого форума оставался март. Плотно мы начали работать над его программой только с конца января с.г. И практически за месяц мы собрали форум РБИ. На наш призыв откликнулось немало людей и организаций, практически было прислано где-то около 150 заявок. В этой связи мы полагали, что к нам приедет около 150 гостей. Но их же надо где-то принять, а это дело внебюджетное. У «Золотого Витязя» – нет денег. Мы не делаем деньги, мы отдаем наши творческие богатства другим людям. Поэтому было очередное испытание. Мы вступили в бой, готовя поначалу форум на остатках наших прежних ресурсов, имевшихся у «Золотого Витязя». Используя их, отлил бронзовые призы для наших «Витязей», изготовил дипломы и медали для победителей будущих спортивных состязаний, но вот остался день до открытия форума, завтра уже должны приехать в Сергиев Посад первые гости, а денег у нас – ноль, просто нет их совсем. Так, по промыслу Божию оставалось только уповать на чудо, и чудо совершилось…
За день до открытия, а именно: 9 марта, я был в Храме Христа-Спасителя на открытии очередного Всемирного Русского народного собора, членом Президиума которого я являюсь. И в этом качестве перед самым открытием собора находился в комнате для Президиума. Оглядывая наших именитых гостей, я решил подойти к Любови Константиновне Слиске – заместителю Председателя Госдумы. Направился к ней и прямо, по-казачьи, говорю, что вот такое дело задумано, и завтра уже открытие в Сергиевом Посаде, а денег на проведение нет. Помогите. Она обещала подумать об этом, мы договорились, что я ей буду звонить в два часа дня на следующий день. Но она меня опередила утренним звонком и в 11 часов оповестила о том, что нам помогут, что она поговорила с Александром Евгеньевичем Лебедевым, депутатом Думы, и тот окажет нам необходимую помощь. И в этот же день А.Е. Лебедев закрыл две трети наших проблем. И благодаря этой помощи форум состоялся. Я рассказываю Вам всю эту «кухню», которая оказалась чудом, еще и потому, что подобные чудеса все время сопутствовали «Золотому Витязю», потому что по всем «канонам» мы не должны быть.
Мы появились тогда, когда за идеи патриотизма избивали на улицах Москвы наших отцов и дедов, что было, как Вы помните, в 1992 г., а в 1993 г. расстреливали парламент все за эти же идеи единой нации и патриотизма. Поэтому мы все время жили и развивались вопреки, а не благодаря тому, что было за окном.
Но рожден наш кинофорум по молитвам старцев и по их благословению. Прежде чем отважиться на этот путь в 1992 году, когда у меня забрезжили идеи создания такого кинофорума, как «Золотой Витязь», я приехал в Лавру к старцу и ожидал, что он отрицательно отнесется к тому, что я намечаю делать. А у меня родилось желание собрать все силы русского кинематографа и дать им одну платформу, идею, чтобы мои коллеги оперлись на родную почву и родные традиции. И старец мне ответил: «Попробуй. Если не получится, уходи». Я попробовал, и при помощи Божией все стало получаться. Но режим был все время враждебный: то ельцинский – а я открыто говорил все, что думаю о Ельцине…

А.С.: Мне нравится, что Вы говорите в полный голос. Помните в Вашем фильме «Лермонтов», его главный герой призывает говорить в полный голос, так вот это – то, в чем мы сегодня особенно нуждаемся в нашу эпоху воинствующей мерзости и трусости.

– Да, говорю именно в полный голос. К этому можно относиться как к непрактичной жизни, зачем же, мол, в полный-то голос? Нужно де все излагать обтекаемо. Но я иду так, это мой путь.
Вернусь к «Золотому Витязю». И вот все время было какое-то чудо. Помню, как лет восемь назад случилось очередное такое чудо. За семь дней до открытия «Золотого Витязя» у нас ни копейки денег нет, а едет около 200 гостей из 20 стран мира. И как раз в этот срок – за семь дней я должен произвести предоплату за гостиницу «Россия», за питание, за транспорт и т.д. Все рушится. Утром я еду в тревоге в офис, и мне главный бухгалтер вдруг говорит, что пришли деньги от Александра Григорьевича Лукашенко из Минска. Причем по промыслу Божию та рука, которая нам выписывала в Минске эту сумму, ошиблась и выписала ее не в «зайчиках», а в рублях, то есть в 2 раза больше, чем они думали, но ровно столько, сколько нам нужно было. Я эти деньги, естественно, тут же пустил в дело, оплатил все и форум состоялся. Потом из Минска был тревожный звонок, ой, мол, мы тут ошиблись, но ответ мой был, что уже поздно. Александр Григорьевич как бы простил оплошность помощников и наше рвение. И на следующий год после этого позвал «Золотой Витязь» к себе в Минск, и там он прошел на очень высоком, президентском уровне.
Теперь вот - театральный форум в прошлом году, октябрь месяц. За три дня до его открытия – снова нет денег. Такая же история: едут люди, 400 гостей мы должны принять, 31 театр. Швыдкой нам дал на «все - про все» 200 тысяч рублей, что равно стоимости приема, дай Бог, одного театра. И то же за три дня до начала нас выручает чудо: отыскались люди, способные решить наши проблемы. И так вот в преддверии чуда мы все время работаем, мы двигаемся. Можно, наверно, сказать, что каждый очередной «Витязь» - авантюра. Нет ресурсов, нет денег, а мы работаем. И как-то всё получается, приходят вдруг, приносят деньги, помогают и мы движемся дальше.
Наконец – о моих впечатлениях от Первого форума Русского боевого искусства. Мы получили от него больше, чем ожидали, скажем, не 100, а 105%. Во-первых, мы попробовали наши силы, и у нас все получилось. Во-вторых, произошла консолидация бойцов Русского боевого искусства со всей России, на форуме было представлено около 50 городов России, Украины, Белоруссии, Болгарии, Сербии, были спортсмены из Польши, Германии, многих других стран. Мы примирили тех, кто был в ссоре, это – тоже миссия «Витязя». Иногда я думаю, почему это русские воины и вообще русские люди так трудно договариваются? Потом я понял, что, видимо, такова наша генетика, каждый воин живет у нас в убеждении, что один всех одолеет. Мы идем на единение только тогда, когда всем нашим очагам грозит опасность.
Эту простую, как мир, истину я понял в Сербии, приехав туда, в те дни, когда ее бомбили 19 стран НАТО. И когда я выступал на площади утром перед стотысячной аудиторией и вглядывался в лица людей, я видел одинаковое выражение глаз у всех, у людей любого возраста, у детей, юношей, старцев. У них не было страха, они были в каком–то едином духовном порыве и потоке. Вот тогда я понят эту истину: для того, чтобы русский народ стал единым целым, вероятно, нужна угроза нашим очагам, ее острое осознани.

А.С.: Но ведь угроз уже, кажется, больше некуда!

– Да нет, пока еще есть куда. Всё падаем, конечно, падаем, но к нам еще не пришли они…

А.С.: Так ведь еще чуть-чуть и придут…

– Да, еще чуть-чуть и они уже готовятся к нам придти. И это надо понимать нам всем. Недаром же эти две пенсионерки: Маргарет Тэтчер и Мадлен Олбрайт практически с интервалом в 15 лет одно и то же откровенно говорили…

А.С.: Только М. Олбрайт еще и «уточнила», что, мол, Россия не по праву владеет Сибирью.

– Правильно. Тэтчер, однозначно определила приговор, что достаточно 15 миллионов русских, больше не надо.

А.С.: Эта любимица наших либералов в своей последней книге даже радовалась тому, что «Россия больна, что она умирает».

– Да, они нас уже хоронят. Они ведь понимают, что им как будто удаются все их планы в отношении нас. Нация, споенная, проколотая и «посаженная на иглу», с размытыми пятой колонной ориентирами…
Но все идет, тем не менее, уже несколько иначе, чем ими предусмотрено. Они планируют, но, думается, что получится, в конце концов, по-другому. Есть такой прекрасный анекдот. Американцы задумали охотиться на русского медведя где-то в Сибири. Все было просчитано на компьютерах в Лос-Аламосе и Нью-Йорке. Все рассчитано в том месте, где залег медведь. В небо взмыли спутники, прилетели 100 охотников, им тут же выдали овчинные тулупы и 100-зарядные с оптическим прицелом винчестеры, снабженные прибором ночного видения. Начали охоту, подняли в воздух вертолеты, пошла атака. Но... ничего у них не вышло. Почему? А медведь спал.
И в жизни все идет немного по иным законам. Они-то все рассчитывают и планируют, но мы можем и обязаны увернуться. И мы должны встать на ноги.

А.С.: Сегодня, когда над Родиной действительно нависли грозные тучи, не только некоторые противники России списали ее из истории как «государство-неудачника» и прямо говорят про умирание нашей цивилизации, но даже многие другие, вполне патриотически настроенные наши сограждане, оценивая реально масштаб надвигающихся угроз на фоне невероятного ослабления страны, склонны к историческому пессимизму. В своих выступлениях и публикациях Вы тоже ставите оправданный диагноз, говоря: «Россия больна».
Чтобы Вы ответили тем, кто говорит в этой связи о вероятности летального исхода для страны? В чем Вы обретаете опору для надежды? Что наряду с верой наших предков дает основание для оптимизма? Недаром же Вы опубликовали книгу в 2003 г., которая несет надежду уже в самом своем названии «Одолевая радостью страданья».
Существуют ли какие-то рациональные доводы в пользу надежды?

– Вы знаете, я не думаю, например, о рациональности собственной деятельности, что и как, и почему. Ну, просто иначе складываться она, наверно, не может, как оказывается. Я иногда удивлялся в те годы, когда поднялся практически один против всей линии нашего кинематографа, вдруг обернувшегося на Запад, я был просто в одиночестве, никто меня не поддерживал. Я думал: «Почему так, почему иду этой дорогой, а, быть может, я ошибаюсь, а все они правы». И что-то говорило во мне: «Нет, ты прав, держись, выстой»!
И вот появилась два года назад книга «Одолевая радостью страданья». Ее заглавие – это строка из стихотворения, написанного мною лет двадцать – двадцать пять тому назад. Выбрал в заголовок эту строчку потому, что, как показывает жизнь, я живу именно так, одолевая радостью страданья. Вот такое ощущение внутренней радости описал Пушкин: «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю». Это, быть может, для меня самое главное. И не дай Бог мне утратить под гнетом судьбы, обстоятельств, предательств, тягот разных жизненных это чувство радости в сердце. Вот это мне тоже позволяет двигаться вперед, подниматься утром и идти в очередную атаку.
Я все время – в атаке. Точнее, у меня такое ощущение, что я практически все время – в атаке.
Ну и самое главное: я помню, когда появился фильм «Лермонтов», мне объявили коллеги войну, и был суд над фильмом и надо мной в Союзе кинематографистов СССР. Это было в 1986 г., где-то числа 15 мая, я описывал эти события в книге. Как некогда в годы культа и репрессий, коллеги требовали, чтобы распяли меня, и это мои друзья, с которыми я прожил в этом мире много лет – я снимался в их фильмах, а они в моих – и вот так вдруг преобразились. Но я успел до этого, как окрестил то собрание Элем Климов, судилища, побывать на родине Лермонтова, и показать фильм о нем там: в Пензе, в Тарханах, в Белинском. Это были три удивительных дня, залы были переполнены. После каждого просмотра зрители в залах поднимались, овация длилась по пять-семь минут, и люди плакали. И у нас самих был комок у горла, мы понимали, что попали в сердце, нам удалось сделать свое дело. Я принял поддержку тех, ради кого и был создан этот фильм.
Когда был этот суд, и мне предоставили право там выступить в самом конце, я сказал, что не понимаю, что я должен сейчас сделать. Отказываться от своего фильма? Но я привез вам альбомы с отзывами о фильме. Кто-то закричал там: «Нет, нам все это не нужно, альбомы всякие»…И я отвечал, что мы делаем фильмы не друг для друга, а для народа, но услышал от них только улюлюканье, что, мол, нам этот народ… и так далее. Но я-то уже был крепок зрительской поддержкой. Как говорил Лермонтов, «есть чувство правды в сердце человека». Вот это чувство правды и позволило мне выстоять.

А.С.: Да, чутье художника, его «чувство правды», по-видимому, сродни нередко дару провидца. Так, потрясают, например, мысли Макса Волошина, который в день триумфа Февральской революции в России, увидел за радостью демонстрировавших толп грядущие кровавые события гражданской войны.
Вот и Вы, как деятель культуры, неизмеримо много раньше других узрели те опасности для Отечества, которые на закате сонной эпохи позднего социализма, показались бы нереальными не только обывателю, но даже серьезному социологу. Да, подгнивала идеология, и основательно замедлились темпы развития, но держава казалась незыблемой. Даже среди радикальных диссидентов демократического толка нашелся только один, усомнившийся, а просуществует ли, мол, Советский Союз до 1984 г. А в кругах патриотического направления о том, тем более, и помыслить не могли. Тем не менее, многочисленные признаки разложения вызывали оправданную тревогу за будущее, с началом перестройки она еще более усилилась. Ваш режиссерский дебют - фильм «Лермонтов» в этот переломный момент оказался действительно лакмусовой бумагой в дифференциации активной части общества на тех, кто был готов к радикальному разрушению страны и культуры, и тех, кто был готов их отстаивать. Ведь именно великая русская литература была и остается одним из тех главных стержней, которые скрепляют нашу нацию.
В драматичном начале 90-х гг., художническая интуиция Вас тоже не подвела, и Вы изначально отвергли разрушительные преобразования, не поддавшись либеральной мифологии новых «демократических» властителей. Помню, что один из своих докладов обращенных тогда к деятелям культуры Вы озаглавили выразительным призывом «Не участвуйте в делах тьмы!»
В нем Вы дали очень жесткую оценку, как современным политикам, так и своим коллегам по культурному цеху. Процитирую Ваши слова: «Российская интеллигенция и мы, кинематографисты, ее авангард сыграли не последнюю роль в разрушении не только кинематографа, но и великой державы. Приведенные нами ко власти, первые руководители нашей «перестроившейся» страны не без помощи своих «интеллигентных» помощников, обслуживающих их представителей творческой интеллигенции, смогли в короткий срок проделать с великой державой то, что на протяжении столетий не могли ни хан Мамай, ни Наполеон, ни Гитлер, вместе взятые, развеяв по ветру то державное наследие, которое тысячелетие, по крупицам собирали наши славные предки».
Ссылаясь на собственные высказывания этих деятелей, Вы говорили тогда в докладе об осуществляемой ими «мутации русского духа» . В этой связи невольно приходит на ум биологическая аналогия. В генетике были любопытные опыты на вырождение определенной породы мушек посредством контролируемых мутаций. Когда экспериментаторы, казалось, преуспели в своих целях, неведомый врожденный механизм в финале, перечеркивая все сделанное, полностью восстановил качество породы.
Как далеко зашла нынешняя мутация народного сознания в России? Есть ли у нас шансы на полное преодоление ее последствий, на перечеркивание замыслов новоявленных «селекционеров духа»? И повторю здесь и свой прежний вопрос, на что мы (и особенно молодое поколение) можем надеяться?

– О «мутации». Была такая фраза в выступлении по радио «Свобода» (лет пятнадцать назад или более) одного из «перестроечных» деятелей. Он говорил о том, что целью перемен является – «мутация русского духа», русских нужно выбить из традиции. И это, к сожалению, удается им: выбивать нас из традиции, «мутируя» наше сознание. На сей счет был у меня однажды спор с астрологом Павлом Глобой. Он мой давнишний приятель. И как-то мы с ним заговорили о том, что ожидает Россию, и Павел утверждал, что ее ждет возрождение. Спор этот был десять лет назад.
Я ему тогда говорил, что, по прогнозам ученых, через 20 лет, а теперь уже, наверно, через вдвое меньший срок около 80% населения страны будет страдать дебильностью. Кто и как станет поднимать Россию в подобной ситуации? Он привел мне в ответ пример с аналогичными опытами, когда ученые целенаправленно осуществляли мутации, генетически разрушая физиологию и психику крыс, но сменялось три поколения животных, и все выравнивалось. Чудеса такого рода известны ученым, поэтому остаются основания для надежд, и шанс возродиться вопреки происходящему сохраняется.
Но только само собой в культурной области это не произойдет, нужно, как можно раньше, прекращать существующий духовный распад, необходимо прилагать упорные усилия для восстановления культурного потенциала. У меня есть такие строки в поэме:
Один грязнуля собирался:
«Вот завтра баньку истоплю,
Сегодня же чуток посплю».
Он так грязнулей и скончался.
Чтобы пример не повторить,
Пора бы баньку истопить.
Нужно прикладывать большие усилия, чтобы подняться. Нам Господь дал волю для того, чтобы мы ее проявляли. Видишь, скажем, что ты человек пьющий каждый день. И тебе уже плохо, похмельные реакции, комплексы вины перед ближними пошли, одышка началась, лопающиеся сосуды, постоянно красное лицо, вообще чуть ли не умираешь. Но ведь это ты сам убиваешь себя, так прекрати это делать, поднимись из этой блевотины. Чтобы подняться нам всем вместе из нынешнего, плачевного состояния, необходимо, прежде всего, осознать, что уже произошло с нашим Отечеством, что с ним делается. Понять механизмы происходящего, определить, кто это делает и в чьих интересах? Кому это выгодно, чтобы мы перестали существовать? И тогда мы сможем не дать им порадоваться на наших гробах.

А.С.: Ваш дар соединения сердец особенно ценен для наших дней, когда значительная часть общества пребывает в раздробленном, атомизированном и депрессивном состоянии, когда, казалось бы, никакие интеллектуальные, нравственные и практические доводы, как будто не могут пробудить людей к активности. Но именно в этих условиях у Вас получается то, что не выходит у других. В этой связи возникает целая серия вопросов, имеющих не только личный смысл, но и общественное значение.
В чем секрет Вашего умения объединять? Работает ли тут принцип: «Подобное тянется к подобному», когда сплачивает и притягивает к себе ясное идейно-духовное кредо или когда своеобразным магнитом выступает Ваш личный духовный капитал, за которым стоит прожитая жизнь с ее достижениями и с нестяжательной, патриотической направленностью? Насколько важно здесь наличие команды единомышленников?

– У Вас очень точные вопросы, в которых как бы намечаются и ответы. И особенно прибавить к этому нечего. На чем строится умение объединять? Да, прежде всего, – на том, что идея, с которой я пришел, – истинна, народна, патриотична. Она воспитана нашими традициями, моими великими учителями. Я же опираюсь на их опыт: Тарковского, Мордвинова. Мне ведь дал Бог контакты и дружбу с удивительнейшими людьми, которые уже есть история. Взять лишь один театр Моссовета, где партнерами моими и друзьями были Марецкая, Мордвинов, Орлова, Раневская, Бирман, Плятт. В кинематографе ими стали Тарковский, Бондарчук, Кончаловский, Тодоровский, Кулиджанов, Ростоцкий и так далее. Мы жили вместе и творили вместе, не понимая, что творим историю. Я ими во многом силен.
Вернемся к поставленному вопросу. Да, подобное действительно тянется к подобному… Главное здесь избрать правильную идею. Я ее выбрал, и потянулись коллеги, как к магниту. Ведь те, кто к нам ездят, как правило, бывают на всех кинофестивалях, которые у нас есть, какие проводятся в стране. А их уже около трех десятков. Но участники нашего кинофорума часто говорят, что только на «Золотом Витязе» они чувствуют себя дома, на родной почве. Они могут быть здесь собой, тем, что они есть и от природы, и от России, от ее веры, от культурной традиции. Там – на других фестивалях, можем наблюдать «тусовки», как правило, вненациональные, тогда как в нашей работе мы предлагаем четкие ориентиры. Созданный нами творческий союз, который был образован восемь лет тому назад, называется «Международное объединение кинематографистов славянских и православных народов» (МОКСП). Это объединение за семь с лишним лет своего существования уже собрало в своем составе 12 тысяч членов. Для справки - в Союзе кинематографистов России за полвека набралось 4500 членов. Но и те постоянно грызутся друг с другом, потому что нет у них объединяющей идеи. А у нас – 12000 и абсолютно другая атмосфера, где имеется общность ориентиров и общая программа. Ее мы определили как «Кинематограф созидающего духа».

А.С.: Этот девиз звучит великолепно и предельно актуально, поскольку в нашей стране сегодня недостает именно созидающего духа, едва ли не во всех областях жизни господствует дух разрушения.

– Я думаю, именно поэтому, данная идея и наша программа в целом оказалась достаточно близка всем тем, кто к нам приходит, в том числе даже из зарубежья. Благодаря идее созидающего духа только из Болгарии и из Сербии пришли тысячи членов нашего творческого союза. Вроде бы их политики тянут в сторону от нас, а сердце их оказывается здесь.

А.С.: Героя Вашего фильма «Лермонтов» - и думаю Вас тоже – беспокоило и возмущало приближение времени ничем не ограниченной корысти. Теперь оно пришло. Как вы воспринимаете нынешний триумф корысти в России, который упраздняет закон, мораль, совесть?
Вы записали тогда же в опубликованном ныне дневнике: «Меня все больше заботит и приводит в ярость, что слова "Россия", "русский" и вообще все, связанное с понятием "русское" определенными жителями моей родины воспринимается как выпад национализма».
Это, правда, были всего лишь «цветочки» начала восьмидесятых гг. Сегодня, когда даже в «Российской энциклопедии», как о том сообщает Интернет, озаботились вычеркиванием эпитета «русский», заменяя, например, великого русского поэта или композитора на «российского» или превращая всех их вместе в «россиян», такое отречение от своей истории и народа, достигло, кажется, вершины.
Не видится ли Вам в навязываемом нам идейно-духовном ренегатстве уже не отдельные «выпады» а системное проявление враждебного России русофобского шовинизма с экстерриториальными признаками? Какими сегодня Вам представляются причины этого феномена, c которым Вы впервые столкнулись при съемке «Лермонтова»? И в продолжение темы - второй вопрос: существует ли, по Вашему мнению, некое духовное ядро «русскости», и что оно включает в себя?

– Да, о корысти – это очень важно. Недаром я в суждения Лермонтова включил то, что он впрямую не говорил, но это я сформулировал как автор и в качестве такового имел на это право, мой герой мыслил и моими образами, и категориями тоже. Я вложил в уста Лермонтова слова о том, что он хочет создать роман, где покажет, как корысть по Руси растекалась. «Если корень зла открыть, зло будет легче истребить». Я хотел тогда открыть этот корень зла, и тех тайных сил, что разлаживают нашу жизнь. Быть может, это было бы полезно для людей. И я помню, что наш фильм поделил тогда общество на два лагеря. С одной стороны писались письма Горбачеву с требованием, чтобы фильм был показан во всех школах СССР. Но чья-то рука наложила вето на эту ленту и примерно 1500 ее копий, отправленные по стране, остались лежать на полках. Всюду они были, но кто-то дал запрет показывать этот фильм.

А.С.: В тех условиях без санкции или прямого указания А.Н. Яковлева это не могло быть сделано. Но вернемся к теме корыстной мотивации.

– Да, корысть одолевает, и уже тогда она одолела многое в нашем обществе. Уже в те годы я понимал, что коммунизм – не лучшая модель для нас, но советский коммунизм стал русским и патриотичным. И именно поэтому его отменили и выбросили. И отняли у нас внутренний стержень, скреплявший общество. Вот сейчас я был у Г.А. Зюганова, мы с ним общались, и я принимал у него награду к 60-летию победы. И еще раз ему напомнил то, что я говорил в его присутствии в залах с трехтысячной аудиторией лет пятнадцать назад. Я говорил тогда, что ничего не получится у компартии, если не обернется она лицом к Господу, что православие – это последний стержень, который удерживает нас от распада.
Так вот я тогда в 80-е гг. предчувствовал, что, отменив коммунизм, они введут сатанинское царство торгаша, где - апологетам корысти нет равных. В этом мире, где мыслят только в категориях прибыли, где главное - деньги, банки и прочее, там царствуют только они – эта финансовая каста. Там – полное торжество продажности.

А.С.: Я заметил в вашем томике ссылку на некого сотрудника компетентных органов, указавшего на наличие в верхних эшелонах власти не менее З00 высокопоставленных патентованных агентов влияния. Пользуясь восточной метафорой, нельзя ли сказать, что осел, груженный золотом, уже почти овладел нашей крепостью? Не так ли? Недавно вот даже премьер Японии сказал, что проблему Курил с их стороны станут решать, простым методом - «профинансировав» нужных людей в Москве, и тогда необходимый им результат будет достигнут.

– Да, в книге упоминается аналитика генерала ФСБ пятилетней давности, которая недвусмысленно говорит о серьезном присутствии предательства на самом верху. Очень жаль, что наши русские люди начали продаваться и покупаться, это самое печальное. Корысть сейчас растекается небывало мощно. Это опасное искушение, если не рак нравственный.
И что будет? Уцелеем ли мы? Ведь и Господь был послан как луч в раковую опухоль, в самое исчадие корысти. А почему он именно туда был отправлен? Да, как раз, потому что этот очаг болезни был самый главный и опасный. Поэтому туда был послан сын Божий. Его убили, распяли, но не вняли. И теперь корысть идет по миру очень активно.

А.С.: Удастся ли нам здесь остановить ее наступление? Мне кажется, что Вы верите в такую возможность.

– Устами Лермонтова в фильме я действительно говорил «но не по зубам им Россия придется». Это я говорил. Тогда я так считал, а вот сейчас я этого просто не знаю…
У меня уже нет той уверенности, которая тогда была. Потому, что они с помощью своего агитпропа успели поднять поколение антипатриотов. Достаточно вспомнить политику М. Швыдкого с его «культурной революцией». Этой личности удалось очень многое. Он еще удивлялся, почему я требовал его отставки.

А.С.: Напомню здесь читателям, что этого же требовали сотни наиболее выдающихся деятелей нашей культуры в своем коллективном обращении к властям. Однако для властей этот малоприличный субъект явно дороже всех культурных деятелей, вместе взятых. Очевидно их устраивают дивные его заявления, что у государства де нет средств для содержания крупнейших художественных музеев и что назрело будто бы время для их передачи в надежные частные руки. И растление под его опекой молодежи, которой втолковывают каждодневно, что «патриотизм это последнее прибежище негодяев», протеста у верхов не вызывает.
Устраивает, как видно, и то, что «Иван Сусанин» на сцене Большого театра вытесняется рекордным в своей мерзости спектаклем «Дети Розенталя». Поощряются непрерывные телешоу, возносящие случки вместо любви и семьи, что подается, как открытие «постсовременности». С телеэкрана слышим от «культурного» министра, что отныне русского языка «нет без мата»… Не кажется ли Вам, что в этой многоаспектной «антидуховной» контрреволюции присутствует ставка на сознательное «оскотинивание» человека? Или, иначе говоря, - на пробуждение всего низменного в нем?

– Есть на бойнях такая «должность» козел-провокатор. Прикормленный козел, за которым идет на бойню целое стадо. Так вот очень похож Швыдкой на именно такого провокатора, ухоженного, сытого, остроумного, неглупого, который умеет говорить и завлекать интеллигенцию в пекло. Ведь именно он подготовил и дал на подпись Путину указ об акционировании и приватизации кинематографа. Это политика Грефа и компании – все отдать и передать в частную собственность. Поэтому я и требовал его отставки.
Я ему – Швыдкому – лично это говорил на коллегии министерства культуры, когда он еще тогда был министром в присутствии 150 наших главных деятелей культуры. Буквально вот что тогда мной было сказано: «Я должен указать министерству на опасную тенденцию, взятую его руководством, на вытеснение культуры кинематографа в частные руки. Не все можно отдать в частные руки, например, оружие, атомную бомбу. Экран – тоже нельзя, потому что это не менее значимое оружие. Общепризнано, что икру и ту, как существенный общенациональный ресурс, - нельзя отдать. Кино же есть духовно-стратегическое оружие государства. Мы…», - тут я их всех обвел пальцем, - «и так уже создали поколение антипатриотов». И далее привел им в пример одну газетную статью девочки Оли, озаглавленную «Мы живы, но нас уже нет».
Девочка, умирая от СПИДа, бросает проклятия всем нам, отцам и дедам, которые, прожив собственную жизнь и чего–то в ней добившись, оставили детям такое государство и такую растленную «культуру», и подло пропагандируемую патологию, эту «голубизну» и тому подобное. Мы все это допустили сами. И здесь я всех опять обвел взглядом, потому что при их участии или попустительстве идет этот духовный распад. Но они все промолчали, и я, как обычно, сел в полной тишине. Кто-то с задних рядов поднимал, правда, вверх большой палец, но молча. И больше никто из коллег, даже из числа моих друзей (ни Говорухин, ни Губенко, ни Михалков) не поднял голос против происходящего.

А.С.: Да, в значительной степени с нашего молчаливого согласия происходит то, что происходит. Не всякое молчание – золото. Молчание как знак согласия бывает и преступным, как в описанной вами сцене, где оно устраивает растлителей духа.
Все же самое важное здесь – то, что, по социологическим данным, большинство наших сограждан не с ними. Так, от 70% аудитории и выше осуждает репертуар и направленность большинства телепрограмм, всю эту вакханалию насилия на экране. Думаю, что это верный симптом грядущего провала останкинских «бесов» вместе с их покровителями. И, если бы на происходящее своевременно среагировали все авторитеты, то при поддержке давно возмущающейся многомиллионной аудитории ТВ, события пошли бы в другом направлении.

– Теперь относительно сути или духовного ядра «русскости». Думаю, что оно, как раз, и заключено в традиции. И это ясно понимают наши противники. Недаром же в той упомянутой формуле «перестройщиков», в окончании цитированной фразы была определена четкая задача: выбить из традиции . Они сами говорят, что далее необходимо прививать иные, уже «их» традиции. Причем ведь «пересаживаются» к нам не вершины, или достижения, но самые дьявольские порождения тех культур. Наиболее идиотские, деградированные их проявления (особенно из области так называемой поп-культуры) возносятся у нас на пьедестал.

А.С.: Выдающийся философ, к несчастью уже ушедший от нас, А.С. Панарин высказал как-то мысль, очень созвучную Вашим оценкам: «На самом деле целью такой американизации (России - А.С.) является отлучение от собственной культурной традиции, полное забвение и разрушение ее. А народу, у которого отняли его великую традицию, уже ничто не поможет: его в полном смысле можно брать голыми руками».

– Верно. Но, таким образом, если убережем это ядро традиции, то вполне можем преодолеть кризис. Есть у нас шанс на это, есть!

На этом завершается 1 часть интервью с народным артистом России Николаем Петровичем Бурляевым .

Продолжение интервью: Часть 2